Страх крупным ознобом колотил тело, но больше всего доставалось голове, трясущейся, будто её передержали в холодной воде и теперь она никак не может согреться. В ней бедной и так сердце долбилось как ненормальное, и к этому ещё добавилась трясучка от страха, отчего Зорька подумала, что получила сотрясение. По крайней мере было такое предположение, потому что голова вдруг резко разболелась аж «до не могу».
Ужас, сковавший её по рукам и ногам, держал кутырку на грани между обезумевшей паникой, толкающей немедленно бежать куда глаза глядят, и обморочным состоянием, предпочитающим упасть и не двигаться.
Зорька зачем-то медленно подняла голову и приоткрыла щёлкой один глаз, искоса посмотрев на мужика, нависшего над ней. Сквозь грязные пакли волос, закрывающих лицо, она увидела прямо перед собой блестящее лезвие ножа.
Зенки резко распахнулись, да так в распахнутом состоянии и замерли, застыв как у дохлой рыбы, выброшенной на берег. Перед ошарашенным взором всё поплыло, закружилось. Ярица чувствовала, что в очередной раз теряет сознание, но его обозлённый голос удержал рыжую от падения во мрак из реальности и в одно мгновение привёл в чувство.
– Если я говорю тебе что-то делать, то ты это делаешь сразу и не раздумывая. Поняла?
Она попыталась кивнуть в знак согласия, так как горло было перехвачено спазмом и ответить голосом не получилось. Но вместо кивка, охвативший её колотун-озноб мелко-мелко затряс рыжей головой, вроде как в знак понимания. И тут её прорвало на слёзы, хлынувшие из глаз в три ручья. Зорьке даже показалось, что они брызнули аж под напором.
– Вставай, – потребовал он властным голосом.
Девка собрала последние, как ей казалось силы и кинулась исполнять повеление, считая где-то на задворках сознания, что он непременно её накажет если не подчинится, но получилось это как-то неуклюже и замедленно. Тело предательски не слушалось. Оно будто было не её вовсе, а принадлежало какой-то другой кутырке. Но всё же поднявшись кое-как на ноги, ей сразу полегчало и в первую очередь задышалось свободней. Озноб утих, только ноги подрагивали.
– Вытяни руки вперёд, – потребовал вымазанный в чём-то чёрном мучитель.