Ей припомнилась посикушная малышня, что мамок тогда почти бесчувственных по родным углам растаскивала, где в домашних банях их отогревали и приводили в сознание. А как вспоминая дошла до Сладкой, своей подруги с самого девства, с коей прошла вся её горемычная жизнь, разревелась в голос и навзрыд словно сопливая кутырка. Она наконец дала слабину и выплеснула из себя со слезами все душившие её эмоции.
Та, как вышла из дурмана лишь качнулась слегка и растянула харю в шутовской улыбочке. Громко хрюкнула с повизгиванием словно молоденькая порося, как всегда это делала, и со всего маха рухнула на спину раскидав руки. И опять тогда её бесшабашная выходка стёрла всю серьёзность происходящего в Данухином сознании. Она Сладкую отматькала как следует. Не со зла, да и не в серьёз. А та в ответ принялась дурачиться, смешно пытаясь выбраться из сугроба, что у неё ни получалось как не пробовала. При этом баба издавала различные непотребные звуки из-под подола и громко хохотала до слёз, размазывая краску по покрытой жиром харе…
Глава девятая. Доминируй, властвуй, унижай, управляй строгостью и будет тебе ласка.
На этот раз из воспоминаний Индру вывел голос возничего:
– Атаман. Подъезжаем.
Он встрепенулся. Огляделся. Сзади растянулась вереница колесниц, конца и края не видно. Впереди на опушке леса собралась большая группа людей – эдакий комитет по встрече. Народ там стоял разношёрстный. Основную массу составляли пацаны, своеобразная «безлошадная армия» Индры, из прибившегося отовсюду молодняка и в походы с мобильными колесницами не ходившими.
Он в своё время сформировал два таких отряда, что в основном занимались охотой. В них он выращивал лучников. Эти отряды не только добывали пропитание всему логову охотой на зверя, но и подворовывали, где что плохо лежит, а иногда занимались и мелким грабежом, нападая на одинокие или малочисленные обозы.