– Благодарствую тебе Водная Дева. Хорошо получилось. Вроде как мои, а вместе с тем, как новые.
Дануха уже без боли повернулась, кряхтя, и встала перед родником на голые колени, задрав подол и подоткнув его меж ляжек, не отделяемых друг от друга в связи с повышенной жирностью уж давным-давно.
Прямо перед ней по центру родниковой ванночки восседала баба её роста, как бы вытекая вверх из воды и из неё же сделанная. Водяница наконец-то улыбалась, с удовольствием разглядывая свою работу.
– А как же с ножками, Хозяюшка Вод? Замучалась я с ними, – принялась канючить Дануха с детской непосредственностью, – никакого с ними слада нет с окаянными. Совсем меня толстые не слушаются.
– А что с ножками? – игриво вопрошала Дева, подыгрывая как дитю малому и при этом чуть наклоняя голову будто со стороны рассматривая её пухлые колени, – ножки у тебя как ножки. Кости ни сломаны, ни переломаны.
– Так Водяница ты моя благоверная, ходить-то они болезные не могут совсем.
– Они ни ходить не могут Дануха, а таскать твою тушу замучились. Ничего. Скоро жирок подъешь и запрыгаешь как козочка.
Но при этом всё же живой рукой намочила ноги страдалицы, и та с облегчением почуяла и силу в ляжках, и напряг в ягодицах.
– Век в долгу буду, не забуду милость твою, Водяница.
Нежить перестала улыбаться резко, как об резало. Раздражённо чесанула пальцами зелёные волосы с одной стороны, после чего с другой пригладила и уже на полном серьёзе с неким укором в голосе, как показалось Данухе, холодно проговорила:
– Ты на век-то не рассчитывай баба. Не дано тебе. А что долг на себя берёшь, правильно. Только за тобой должок ещё и до этого был, коли помнишь. Так что за «теперь» почитай вдвойне спрошу.
Дануха округлила глазки, ну вот как есть девка несмышлёная, прикидываясь полной дурой. Потому что эта часть беседы ей откровенно начинала не нравиться, а Дева тем временем вперив в неё очи с водяными кристаллами и принимая торжественную осанку стала в командном тоне изрекать наставления: