– С того света не возвращаются… – сердце Семена заколотилось.
– Для нас сделали исключение, жаль, всего на день… – зло процедил Высокий. – Очень ты там понадобился.
– Кому? – Семен окончательно осознал, что происходящее – не дурной сон.
– С кем твой старикашка вечный бой ведет? Не понимает, что без шансов! – с пренебрежением сказал Высокий, незаметно моргнув Лысому.
– Не переживай – уделаем быстро, испугаться не успеешь… – откровенно признался Лысый, чья угрястая рожа противно расплылась по стеклу. Семен не успел понять, как он оказался рядом. Был снаружи… Невозможно, но острое лезвие, приставленное к горлу, чувствовалось вполне реально.
– Двери для живых! – Лысый надавил на лезвие.
«Схожу с ума», – подумал Семен.
«Успокойся, братишка, ты в добром здравии», – пробилась через плотину стресса юркая мысль. За ней просочилась вторая: «Ищи во всем плюсы и освободишься!».
«Чьи это установки? – не понял Семен. – Особенно последняя: «Забыл, на что мы способны?». Неужели, проснувшейся души-соседки?».
Лишние эмоции внезапно испарились, и разум в ледяном безвременье заработал с удивительной быстротой. Черный океан жадно захлестнул сознание, гротескная волна, выросшая из мазутной глубины, взорвалась миллионами капель, сформировавших живую сеть. Ячеи колыхнулись, и кого-то, ощутимо опасного, пробкой вышибло из салона… Тварь, некогда называвшаяся человеком, обернулась ярко-зеленым сгустком, отвергнутым небом, и сгорела в метре от земли.
Высокий и Крашеный нервно переглянулись и одновременно положили руки на капот «Мазды». Из-под их ладоней зазмеились мелкие трещины, разрастаясь и оплетая коррозийной паутиной кузов. Стекла машины лопнули мелким бесцветным порошком, шины уродливо расплавились, металл начало коробить: бампер, крылья и колесные диски смялись, как бумага. Деформированный руль вошел в грудную клетку Семена, давление истерзанного сумасшедшей конвульсией металла смяло шейные позвонки… Подчинившись общему хаосу, тело жертвы распалось на скользкие пластилиновые фрагменты.