Я уже потерял надежду, что меня выпустят в конце концов из аэропорта, потому что мой паспорт им показался фальшивым и дочка моя – похищенной, чужой девочкой. Я превратился в бутерброд, не вернуться обратно, не въехать в Корею. Поэтому если я начну подетально расписывать все, что произошло со мной в аэропорту Кимпо, думаю, что на это уйдет много времени. Поэтому мне придется немного опустить кое-что и перейти к сути.
У жены на паспорте было вклеено фото моей дочери Деворы, которое показалось им фиктивным, на основе этого нас задержали. Хоть мы были зарегистрированы в браке в России, как положено, в загсе, в Корее этот брак считался нелегально зарегистрированным браком. По сути, в России нас зарегистрировали не на законном основании. А дело в том, что жена – гражданка Кореи, а я никто, потому что у меня не было российского гражданства.
Следовательно, работник посольства не имел права вклеивать фото Деворы на паспорт моей жены, потому что мы с женой не состояли в браке по корейскому закону.
Как тогда получается, что в 1994 году я въехал с тем же фото без всяких, когда мы приехали, чтобы найти корни моих родителей? Тогда мне пришла мысль, что то, что я забыл визу на сына, – это благодать Божья.
Если б я подавал заявление на визу сына, тогда могло все всплыть наружу виза моей дочери. Здесь опять прослеживается промысел Божий.
Как сейчас мне помнится, таможенная служба, задержавшая нас, позвонила сразу в посольство Кореи для выяснения отношений. Хорошо, что работник, который оформлял визу мне в 1994 году, оказался на месте, он взял трубку, и член таможенной службы начал на него кричать и допрашивать. Вы помните, что оформляли визу на Мун Девору в прошлом году? Вдруг тишина, видимо, он стал копаться в документах, все же год прошел, и он, возможно, не помнит. Через несколько минут оттуда раздался ответ: да, я лично занимался с этим документом. И человек с таможенной службы стал кричать на него: как вы так работаете, что не проверяете документы?! Потом он бросил трубку и подошёл к нам.