Эта теория открыла дорогу звёздной астрономии, когда было доказано, что звёзды – это далёкие солнца) и космологии бесконечной Вселенной. Далее гелиоцентрическая система мира все более утверждалась – основное содержание научной революции XVII века состояло в утверждении гелиоцентризма» [2].
Как мы видим, время жизни в науке гелиоцентрической системы представлено всего несколькими столетиями. Она, с научной точки зрения, – относительно молодая. И тут же возникает вопрос, а почему геоцентрическая система Птолемея, отрицаемая сегодня, продержалась несколько тысячелетий?
В школьном курсе астрономии [3] учению о гелиоцентрической системе обязательно предшествует рассказ об античных представлениях устройства мира, то есть говорится о геоцентрических системах Аристотеля и Птолемея. Однако такое обращение к античности, прежде всего обусловлено желанием авторов учебников показать «ошибочность» взглядов древних учёных, их полную несостоятельность и ненужность в настоящее время.
Естественно, что при таком подходе Аристотелю посвящено всего 8 строк, а Птолемею – 11. Удивительно, что, называя систему Птолемея высшим достижением древнегреческой астрономии, школьный учебник говорит об этом достижении всего только двумя предложениями: о равномерном движении планет по циклам и эпициклам и о петлеобразном движении планет, вследствие различия в плоскостях циклов и эпициклов.
Подобная краткость вряд ли может оставить какой-либо след в памяти ученика, не говоря уже о том, что скроет от него саму сущность гениального научного предвидения древних греков!
Впрочем, даже «Большая советская энциклопедия» [БСЭ] не сильно исправляет ситуацию. Называя труды Птолемея «непревзойдённым образцом изложения всей совокупности астрономических знаний», БСЭ заканчивает статью о Птолемее на той же печальной ноте: «В начале 17 в., во время борьбы за утверждение гелиоцентрической системы мира отношение к сочинению Птолемея резко изменилось. В нем стали, прежде всего, видеть опору геоцентрических взглядов; в это же время, после появления таблиц Коперника и особенно И. Кеплера этот труд потерял своё практическое значение».