Глава 2. Внимание и разум
Как вообще способность думать связана со вниманием? И могут ли расстройства разума ухудшать внимание?
Давайте сразу оговоримся: мы вообще не рассматриваем расстройства разума. Мы говорим о вполне здоровом человеке, так сказать, о норме. Те, у кого есть отклонения от нормы в ту или иную сторону, сами соотнесут себя с этим состоянием.
Да и нет никакого смысла путать себя дополнительными сложностями. Мы и норму-то определить не в силах, зато, при всей широте этого понятия, мы вполне в состоянии запутаться в очевидном. Пусть расстройствами занимаются психиатры, а мы будем исходить из того, что любой человек, способный просто задуматься об углублении внимания, не просто нормален, а по-своему неординарен. Вот для таких я пишу.
Итак, считая себя нормальным в смысле расстройств разума и весьма неглупым в сравнении с другими человеком, я отдаю себе отчет, что мог бы думать и побыстрее. Тем более я недоволен собственным вниманием, которое постоянно готово сделать меня жертвой любого фокусника или мошенника. Оно, конечно, как-то обслуживает мою жизнь, но не в силах уследить за тем, как фокусник достает из рукава не только карты, но даже кроликов! Плохо ли это?
Если вы посмотрите фильмы о том, как мошенники и фокусники дурят людей, вы посчитаете, что у вас плохое внимание и его надо бы улучшить. Но после этого вы ничего не предпримите. И это тем поразительней, что случалось с вами неоднократно. Мы все поражаемся тому, как ловки бывают другие люди, как здорово они управляют вниманием, но, поохав, отправляемся не совершенствоваться, а делать бытовые дела…
Впрочем, мы отправляемся именно совершенствоваться! Но в главном и самом нужном – в бытовых делах. А все чудеса и фокусы остаются в числе малозначительного.
Именно так устроен наш разум, потому что именно он это с нами и делает. Вот самый удивительный фокус в нашей жизни! Разум отчетливо знает, что для нас главное, и никакие подмены невозможны. Поэтому, если вы хотите углубить свое внимание, это должно быть осознанно вами как разумная и очень насущная задача. Иначе говоря, вы должны постараться, чтобы разум это принял.
Что же такое разум? Не вдаваясь в лишние тонкости, определю его в рамках нашей задачи как устройство сознания, обеспечивающее выживание человека с помощью думания, то есть создания и использования образов. Это не значит, что мы не в силах преодолевать жизненные препятствия как-то иначе, но если речь идет о разуме, то он работает только в образах и с помощью образов. И всегда в виде решения задач. Иначе, как задачно, разум работать не может. Это первое.
Следующее, что обязательно надо понимать про разум, – это его целеположность. Иначе говоря, вся работа разума увязана в стройную пирамиду из целей, которые ведут к главному. Иначе говоря, что бы мы ни делали, это нужно для чего-то следующего – более высокого и важного, и без него не достижимого. В этом смысле любая цель – это ступень на единой большой лестнице. Ее достижение открывает следующую ступень. А достижение возможно лишь как решение задачи.
Порой нам кажется, что мы заняты чем-то пустым или посторонним. Еще чаще – мелким. Бытовые задачи всегда кажутся нам мелкими и незначительными в силу их привычности и повседневности. В общем, хорошо там, где нас нет, а ценное и красивое – все иностранное, чужое, далекое, но только не свое. В обычной жизни русского человека ничего красивого и великого быть не может…
При этом мы живем этой обычной жизнью и ничего в ней не меняем. Мы завидуем всяческим мастерам и виртуозам, но не работаем над собой. Почему? Потому что мы глупы и бездарны? Нет, это не так. Русский человек не глуп и не бездарен, но он очень сильно привязан к своей судьбе, как если бы на нем висел огромный груз, не дающий ему взлететь. Оковы судьбы, вяжущие русские крылья, – это глубинное знание, что ты должен пройти именно те испытания, которые скрыты в обычной жизни, в быту.
Наш быт – это не просто наша судьба, в нем скрыта главная задача воплощения, и все целеустроение привязано к ней. Поэтому все ступени наших целей ведут в быт, привязывают нас к нему и не позволяют отвлекаться на пустяки, как бы заманчивы они ни были. В быту скрывается такое величие, какого мы не в силах найти в самых ярких делах, поэтому есть смысл выстраивать свой быт и делать его произведением искусства. Это оправдает любые затраты. Но это к слову.
Важно еще одно условие работы разума – он определяет вниманию, куда ему быть направленным. В действительности разум сам по себе не в силах решать никаких новых, творческих задач. Для этого нужно понимание, а оно невозможно в образах. Разум лишь готовит задачу для своего хозяина, для того, кто может понять. Можно условно сказать: для меня. Он выкладывает некую последовательность из образов и просит обратить на нее внимание.
Внимание нисходит на эти образы и внимает их туда, где происходит рассмотрение, то есть внимает, так сказать, в высший Ум. И если образы выложены верно и их достаточно, я пойму задачу, и тогда разум создает следующие образы – образы действия. И моя жизнь изменится. Но разум – не более чем секретарь, писец, описывающий жизнь образами. И это нельзя упускать из виду, когда пытаешься понять, как углубить внимание.
Внимание недоступно нашему воздействию, с ним вообще ничего нельзя сделать в этом мире. Оно – из высших способностей, лишь нисходящих в этот быт ради задачи нашего воплощения. Но это не значит, что совсем не доступно воздействию внимания. Сделать с ним как раз можно и нужно многое. И главное, именно в этих изменениях и скрывается смысл жизни и то, зачем мы воплощались.
Однако суть этой задачи – в переустройстве разума, а не внимания. Внимание недоступно прямому воздействию, но оно всегда следует за тем рисунком задач, что выкладывает разум, чтобы обеспечить выживание и жизнь.
Измени рисунок, измени разум, и внимание перестанет скакать так быстро, оно станет медленней, а значит, и глубже.
Сделать внимание глубже, значит, уменьшить количество задач и увеличить прозрачность разума. Чем он прозрачней, тем ясней – увеличение ясности разума – смысл воплощения.