«Я человек в высшей степени непрактичный», – так начал Аверинцев свою речь на той памятной встрече. То поприще, на котором мы действовали, – идея Премудрости – представлялось порой опасным и неисследованным, и мы, католики и православные обеих Церквей, намеревались прежде всего подтвердить нашу общую правую веру. Потому Аверинцев сразу же уточнил:
В том, что касается идеи Софии, мы понимаем ее так: я не ориентирован софийно в смысле гностическом, но разумею ее как Domus Dei et Porta Coeli, так, как она выражена в Ветхом Завете. Мною руководит следующий мотив: секуляризация, глобальная секуляризация, на мой взгляд, обусловлена целым рядом причин… но в ней всегда присутствует отрицание возможности, права Бога посещать Свои творения… так, что чувства к этому Богу, ставшему столь далеким, могут оказаться лишенными содержания.
Я понимаю Премудрость как средний путь между пантеизмом и гуманизмом, а также и трансцендентальность, не допускающий возможности контакта с ним. Премудрость следует понимать как страх Божий, как изначальный опыт реальности Бога.
Поэтому, что касается двойственности Западной Европы – России, я вижу разные ответы на вызов секуляризации: русский и западный опыт в преодолении секуляризации.
В словах человека «непрактичного» культура становится конкретным орудием действия. Префект Конгрегации по вероучению объяснял делегации «Софии» свою позицию в отношении секуляризированного человека:
Я думаю, что тема секуляризации – это серьезный вызов… присутствие Бога в человеке, та искра, которая есть в человеке: присутствие Бога в секуляризированном человеке… Это плодотворная встреча между сапиенциальными движениями Запада и Востока: существует некое богословие, которое уже не осмеливается смотреть глазами сердца, но есть и пари Паскаля, Запад, который в экзистенциальном порыве бросается к Богу.
И ваша работа по выстраиванию данного проекта привлечет внимание секуляризированного мира. Я вижу, что ваш горизонт обширен, а размышления ясны. Это диалог веры в мире, жаждущем веры, но не находящем к ней доступа.