Глава 2. Смотри, что будет дальше!
Пока однокурсники упражнялись в красноречии, Поль Марш [13] стоял чуть поодаль, у входных дверей, чувствуя себя, так, словно, бродя по бесконечным коридорам телецентра, он случайно заглянул на съемки какого-то шоу или спектакля, в котором даже самые близкие, хорошо знакомые ему люди ведут себя, по крайней мере, странно.
В течение пяти последних лет он делил с Штольцем съемную комнату на Merkelstraße [14] и, казалось, знал своего компаньона, как никто другой. Но каждый раз не переставал удивляться тому, насколько многоликим, в зависимости от ситуации, мог быть друг. Поля почему-то это смущало, а вот Клаус, наоборот, иногда одновременно играл с десяток ролей, моментально переключаясь с одной на другую. Подобно тому, как компьютер, повинуясь командам оператора, в долю секунды сворачивает все окна и приступает к выполнению новой программы.
Так было и на этот раз, когда гости разошлись, и друзья, наконец, остались одни.
– Мы тут болтали о буквах и цифрах. Так что тебя смутило? – словно невзначай заметил Штольц, закрывая дверь за таксистом, вызванным вывезти почти бездыханное тело Джилроя Уолша, явно не рассчитавшего своих сил.
Поль удивился, что приятель помнит о незаконченном разговоре.
– Просто, раньше я никогда не думал о том, что они дают власть.
– Цифры и буквы? – Клаус усмехнулся. – А зачем же они еще нужны? Хотя, погоди! Дай, я догадаюсь?
Штольц напустил на себя глубокомысленный вид, хотя было ясно, что он ерничает.
– Зачем нужны буквы? Наверное, для того чтобы… писать стихи и романы? Ты об этом подумал? Признайся! Подумал?
Штольц засмеялся и слегка ткнул Поля кулаком в плечо.
– Ну, не хочешь отвечать – не надо. Только вспомни своих однокурсников и скажи, многие ли из них пишут стихи? Только честно! А романы?
Вопрос повис в воздухе.
– А вот в магазин они ходят каждый день, и знают, что без денег там делать нечего! А что дает нам власть и деньги? – Клаус подвинул бокал. – Правильно! Цифры и буквы! И, чем более сложные комбинации из них ты научился складывать, тем больше власти и денег они приносят.
Поль попытался возразить, но приятель его снова опередил.
– Вот только не надо! Не говори, что ты об этом не знал! Не знал, что именно поэтому все эти бездари лезут в университет. Не для того, чтобы заниматься наукой, делать открытия, сочинять, изобретать, творить, – Штольц театрально взмахнул руками. – Нет, мой дорогой! Все, что их интересует – это власть и деньги, цифры и буквы. А ты говоришь – стихи!
Клаус одним глотком осушил бокал.
– Еще сомневаешься? Требуешь доказательств? Изволь!
Штольц поставил бокал на стол и неожиданно серьезно спросил.
– Вот, скажи, сколько тебе надо? Для счастья.
– Надо чего? Ты о чем? – переспросил Поль.
– Да, уж, не о стихах! – засмеялся Штольц. – Ну, ладно! Не буду тебя мучить. Десяти тысяч хватит?
– Это же огромная сумма!
– Для кого как! Бывало и побольше, – заметил приятель и, достав из кармана электронный планшет, начал прокручивать закладки на экране. – Нет, не то! Снова не то!
Штольц так увлекся, что, казалось, совсем забыл о друге.
– Холодно! Опять холодно! А вот это уже горячей! Вот, посмотри! – он протянул Полю планшет. – Какой-то лох в Софии продает старый велосипед.
– Зачем мне велосипед! Да еще в Софии!
– Сейчас поймешь.