Я
проходил и такие двери, которые, было похоже, открывались и
закрывались, будто на цыпочках. Это были двери больших и
маленьких начальников… Словом, здесь повсюду суетились люди:
неожиданно сходились в кучку и так же неожиданно рассыпались на
все четыре стороны, исчезали и появлялись, будто призраки, или
мне просто это все так представлялось: расплывчато и нереально.
Когда я вошел в бухгалтерию, там уже сидел мой
перепуганный бухгалтер и о чем-то спорил с главным, кротко
высказывая свою правоту.
Оказалось, что наш финансовый бог кинотеатра успел
прикатить сюда вперед меня на такси!
Здесь меня и его песочили часа три, не меньше… Мы уже
сидели в изнеможении. На столе главного выросли целые стопы
толстых папок с бумагами и бумажками, в которых рябило от цифр
и всевозможных символических описаний, столько было перерыто
документов, дабы определить подтверждение задолженности…
Но… Все оказалось тщетным, словно таинственная задолженность
нашего кинотеатра выросла ниоткуда, а письмо отпечатано и
прислано в наш адрес по прихоти чьей-то злой руки и души, но
поскольку злополучное письмо это было подписано рукой самого
главного, то он продолжал упорные, сонливые поиски и в конце
концов нам повезло! Определилось обратное — кинопрокат за
прошлый год задолжал нашему кинотеатру семь рублей двадцать
копеек!
На эту сумму денег мне выдали на складе кинопроката пачку
агитафиш некогда шедших кинофильмов, и я уже собирался с
рулоном этих афиш под мышкой выйти из здания кинопроката, как
со второго этажа меня окликнула девушка из опостылевшей
бухгалтерии:
— Сергей Александрович!.. Не уходите!.. — она показалась
мне взволнованной. — Вас к телефону. — Мой бухгалтер,
успокоившись, уже уехал домой продолжать жить свой выходной
день, а я снова, лениво на этот раз, поплелся на второй этаж.
Мне подали трубку.
— Алло! — сказал я в полном безразличии.
— Алло! Сергей Александрович?! — послышался рыдающий
голос Тани, той самой выпускницы культпросветучилища, что вела
у меня в кинотеатре группы ритмической гимнастики.
Я был озадачен и даже немного встревожен.
— Кто вас обидел? Что случилось? Почему вы плачете?.. Да
не ревите же вы, — потребовал я.
— Сергей Александрович!.. — приостановив рыдания,
всхлипывая, сообщила Таня. — У меня магнитофон украли!
— Как?
— Да, вот так — украли!
— Когда?
— Сейчас только!
— Может, кто пошутил?
— Нет… — всхлипывала тяжело Таня. — Я все обегала! —
снова разрыдалась она.
— Тьфу ты! Подождите реветь! Успокойтесь. Ну, я прошу
вас. Умница. Все. Танечка, как это произошло?
— Я вниз перекусить пошла, минут десять меня не было…
— А комнату, конечно же, не заперли? — возмутился я.
— Забыла, Сергей Александрович! — опять зарыдала Таня.
— Татьяна, перестаньте!.. Вы милицию вызвали?
— Да. Они уже приезжали, все обследовали…
— И что?
— Нам с вами нужно сегодня к ним в отделение подъехать,
— снова ревела Таня.
— Ладно… Выезжайте сейчас же, и я тоже еду! — приказал
я. — Вы слышите меня или нет. Да прекратите же реветь!
— Слышу, Сергей Александрович.
— Слушайте внимательно: через полчаса я жду вас в
отделении. Все, — строго сказал я и положил трубку. И я
направился в милицию.
Ровно через полчаса у входа в районное отделение милиции я
ожидал Татьяну. Минут через десять-пятнадцать подъехала и она,
заплаканная, ее сильно беспокоило, что придется за свою
халатность выплачивать кинотеатру стоимость исчезнувшего
магнитофона.
Мне с большим трудом удалось тогда достать этот
злополучный магнитофон для нужд кинотеатра, рекламу тоже делали
с его помощью, и вот теперь он пропал! Канул!
— Вряд ли мы его найдем! — сообщил следователь мне и
Татьяне после нескольких часов изнурительного допроса, кто и
как поставил аппаратуру, кто и как запер проклятую дверь, кто и
где, почему находился во время кражи, и прочее, и прочее…
— А сейчас, — сказал следователь, откладывая дело по
нашему магнитофону в сторону, — пройдите, пожалуйста, в
комнату напротив и оставьте свои отпечатки пальцев для
следствия.
Тут я совсем сник. Татьяна опять разревелась и мне
пришлось договориться