дошло до уровня, когда само
Посвящение пора осознать как таковое! То есть ваше Посвящение
не противоречит естественному развитию Всеобщего Вселенского
Посвящения, оно также протекало и протекает, как у всех и у
всего! Просто в этой, сегодняшней жизни вашей вы, наконец,
доразвились, путем баснословных предыдущих испытаний в других
воплощениях, до осознанности! Поверьте, каждый про-фан, в конце
концов, обязательно придет к моменту осознанности своего
Посвящения, только в какой из своих инкарнаций, земных
воплощений это произойдет — неведомо никому!.. У вас этот
момент наступил…
— А могу я не успеть завершить свое Посвящение и в этой
жизни, — спросил я и озабоченно облокотился на подоконник.
— Не завершите в этой, все равно продолжите завершение в
следующей! — сказал Корщиков.
— Как же это? — настаивал я.
— Скажем, — пояснил Саша, — родитесь в семье
Посвященного.
Мы приумолкли. Было слышно, как малыш грызет сухарь…
Я опустил глаза и долго смотрел себе под ноги, размышляя.
Прошло некоторое время. И вот у меня возникла противоречивая
мысль:
— Знаете, о чем я подумал сейчас? — не поднимая глаз,
произнес я.
— О чем же? — отозвался Корщиков.
— Я подумал: истина — это Бог? Так?
— Предположим, так, — подтвердил Саша.
— Тогда как же объяснить существование дьявола и
Посвящение в его ряды? Ведь такое Посвящение — тоже
существует?! — и я уставился Корщикову в глаза.
За все время беседы он ни разу не отвел своего взгляда в
сторону! Мне начинало казаться, что он всегда упорно смотрит на
меня, даже когда подогревает молоко!
— Я уже осведомил вас, что Посвящение существует только
одно, — в истину! — сказал Саша.
— Но все же, как быть с дьяволом? — настаивал я.
— И дьявол, — улыбнулся Корщиков, — и, как вы
выразились, его Посвящение, — все это — разновидности, э-э,
различные по степени испытания.
— Значит, человека может отбрасывать и назад на пути
Посвящения? Но тогда вы, по-моему, противоречите сами себе! Не
вы ли сказали, что человек продолжает свое Посвящение с того
уровня в следующей жизни, на котором он остановился в
предыдущей?!
— Верно, я говорил так и не отрицаю ничего. Но
противоречия здесь никакого нет. И вот почему. Если человека
отбросит назад и в следующей инкарнации своей жизни он будет не
человеком, а, скажем, — деревом! Сможет ли он продолжить свое
Посвящение в истину, будучи деревом, с того этапа, на котором
он остановился в образе человека?!
— Я думаю, что не сможет!
— Вы совершенно правы, Сережа. Не сможет! Не сможет, пока
не отработает определенные качества в образе дерева, и потом,
снова, в какой-то из последующих жизней не станет человеком
подобного уровня развития, который он уже имел до отступления
назад в образ дерева… Разве здесь есть противоречие? Человек
действительно продолжает свое Посвящение в следующей
инкарнации, здесь, скорее, можно подразумевать не в следующей,
а в последующей инкарнации подобного уровня!.. Вот почему важно
не терять чистоту Посвящения в каждой инкарнации, в каждом
земном воплощении, чтобы не отступать назад, дабы заново
заслуживать путем новых и возможно неисчислимых испытаний
возврата к уровню Посвящения, которого ты достиг уже сегодня,
чтобы продолжить его… — Корщиков умолк.
— Что же, Саша, — вы убедили меня, — согласился я.
Снова наступила пауза. Корщиков наклонился и поднял с пола
валявшиеся там очки. Он стал протирать их салфеткой. Я увидел,
что одно стекло у этих очков продолжало оставаться треснутым.
'Может, тот безбилетный тип из автобуса по описанию Вики, —
это все-таки он, Саша?' — подумалось мне. И я решился:
— 'Возрожден ли мистицизм?', у вас есть эта книга? —
спросил осторожно я.
— Была, — тут же ответил Корщиков, продолжая усердно
протирать очки.
— А куда она делась? — поинтересовался я, испытывая
некоторую неловкость за учиненный допрос.
— Я продал ее, — спокойно ответил Саша, жарко подышав на
линзы, и они запотели.
— В автобусе? — уточнил я.
— Да… — ответил он.
— А знаете, ваша книга у меня! — сказал я и принялся
ожидать реакции Корщикова.
Он продолжал протирать очки, шли секунды.
— Вы ее прочли?