которое дает вам укрытие,
уединенность кажется одиночеством.
Только любовь к этому великолепному существу может дать свободу духу
воина. А свобода это есть радость, эффективность и отрешенность перед лицом
любых препятствий. Это последний урок. Он всегда оставляется на самый
последний момент, на момент полного уединения, когда человек остается лицом
к лицу со своей смертью и своим уединением. Только тогда этот урок имеет
смысл.
Дон Хуан и дон Хенаро поднялись и потянулись руками и спиной, как если
бы от сидения их тела онемели. Мое сердце начало быстро колотиться. Они
заставили меня и Паблито подняться.
— Сумерки — это трещина между мирами, — сказал дон Хуан. — это дверь в
неизвестное.
Он указал широким движением руки на утес, где мы стояли. — Это плато
находится перед дверью. Он указал на северный край утеса. — Там дверь. За
ней — бездна. А за бездной — неизвестное.
Затем дон Хуан и дон Хенаро повернулись к Паблито и попрощались с ним.
Глаза Паблито были влажными и неподвижными. Слезы катились у него по щекам.
Я услышал голос дона Хенаро, прощавшегося со мной, но не слышал дона Хуана.
Дон Хуан и дон Хенаро подошли к Паблито и коротко что-то шепнули ему на
уши. Затем они подошли ко мне. Но еще прежде, чем они что-либо прошептали, я
ощутил то особое чувство расщепленности.
— Мы теперь будем просто пылью на дороге, — сказал Хенаро. — может быть
когда-нибудь она опять попадет в твои глаза.
Дон Хуан и дон Хенаро отошли в сторону и, казалось, слились с темнотой.
Паблито взял меня за руку и мы попрощались друг с другом. Затем странный
порыв силы заставил меня бежать вместе с ним к северному краю утеса. Я
ощущал его руку, когда мы прыгнули, а затем я был один.
Обращений с начала месяца: 184, Last-modified: Fri, 27 Apr 2001 08:54:21 GMT
Оцените этот текст:Не читал10987654321