СКАНДИНАВСКИЕ САГИ

махнула  рукой  королева.  —  И

передайте Гуннару, чтобы он  сжег  мое  тело  на  одном  костре  вместе  с

Сигурдом, а между нами положил бы Грам, как  это  сделал  Вольсунг,  когда

ночевал в моем замке. Прощайте.

И, прежде чем онемевшие от страха служанки смогли что-нибудь  сказать

или сделать, Брунхильд схватила меч Сигурда и твердой  рукой  вонзила  его

себе в сердце.

Не смея отказать своей жене в  ее  последней  просьбе,  убитый  горем

Гуннар приказал воздвигнуть для нее и последнего из вольсунгов один  общий

костер. Труднее ему было исполнить ее второе желание и положить между ними

Грам. Он уже давно мечтал завладеть чудесным мечем Сигурда, но, решив, что

подаренный Одином клинок мало пострадает от пламени, согласился и на  это.

Следуя обычаю, в костер бросили и любимого охотничьего  сокола  Вольсунга,

его собаку и одного из коней под седлом и полной сбруей. Грани Гуннар тоже

хотел оставить себе,  но,  едва  пламя  костра  охватила  тело  Сигурда  и

Брунхильд и высоким столбом поднялось к небу, могучий жеребец вырвался  из

своей конюшни и, опрокинув  пытавшихся  его  задержать  конюхов,  бросился

прямо в огонь. Тщетно разыскивал потом  Гьюкинг  в  золе  Грам  и  остатки

конских костей. Замечательный меч и такой же замечательный конь  бесследно

исчезли.

— Вот видишь, брат, — мрачно сказал Хогни,  глядя  на  разочарованное

лицо короля, — боги  отказывают  нам  в  своей  помощи.  Я  боюсь,  что  и

проклятию Брунхильд суждено исполниться и род Гьюкингов последует за родом

Вольсунгов.

ГИБЕЛЬ ГЬЮКИНГОВ

Гудрун  не  последовала  на  костер  за  Сигурдом,  как  это  сделала

Брунхильд. Первые дни она горько  плакала  о  муже,  но  потом  постепенно

успокоилась и даже помирилась со своими братьями, простив им его смерть. А

спустя еще два месяца в замок Гьюкингов прибыли  послы  от  Атли:  грозный

повелитель гуннов сватал вдову победителя Фафнира.

— Я удивляюсь тебе, брат! — сказала Гудрун, когда Гуннар  передал  ей

эту весть. — Достойно ли дочери Гьюки и вдовы потомка Одина выходить замуж

за гунна? Или ты желаешь избавиться от меня, как избавился от моего  мужа?

Почему ты сразу не отказал посланцам Атли?

— Не сердись, Гудрун, — мягко ответил король. — Я не буду  принуждать

тебя и идти против твоей воли, но помни, что Атли зол и мстителен. Если ты

ему откажешь, нам придется встретиться в бою с его полчищами, и кто знает,

кому из нас боги даруют победу. Подумай об этом и  завтра  утром  дай  мне

ответ.

— Мне больше не о чем думать, Гуннар, — тихо  и  печально  произнесла

молодая женщина. — Я поняла все, и сыновья моего отца никогда  не  скажут,

что я явилась причиной их смерти. Ступай и скажи гуннам, что я согласна  и

еду вместе с ними.

Гуннар крепко обнял сестру.

— Спасибо тебе, Гудрун! — радостно воскликнул он. — Ты приносишь  нам

счастье. Теперь, когда мы опять породнимся с Атли, нам  не  страшны  любые

враги.

— Было время, когда ты не боялся и самого Атли, — с горькой  усмешкой

промолвила Гудрун, оставшись одна. — И тогда бы ты  не  стал  ради  своего

счастья жертвовать моим.

Однако она не колебалась  и  через  несколько  дней  в  сопровождении

небольшой дружины гуннских воинов, присланной за ней Атли, уже отправилась

на восток, к своему новому супругу.

Проводив сестру, Гуннар вскоре  в  свою  очередь  женился  на  дочери

одного из соседних готских королей, по имени Глаумвор, а  Хогни  —  на  ее

младшей сестре, Костберре. Жены обоих Гьюкингов  были  молоды,  красивы  и

веселы и принесли в замок столько радости, что братья больше не думали  ни

о проклятье Брунхильд, ни о ее мрачном пророчестве.

Так незаметно прошло около  года,  и  вот  однажды  к  Гуннару  вновь

прискакал гонец от Атли. У Гудрун родился сын, и старый вождь звал к  себе

Гьюкингов на торжественный пир.

Молча выслушал король гонца, и не радость, а  скорбь  и  предчувствие

беды наполнили его  сердце.  Сам  не  зная  почему,  он  вдруг  заподозрил

предательство.

— Скажи, а моя сестра мне ничего не прислала? — спросил он у гунна.

Винги — так звали гонца — замялся.

— Наша  королева  просила  меня  передать  тебе  это  письмо  и  этот

перстень, — произнес он наконец и вынул и то и другое из-за пазухи.

Хогни взял письмо и, быстро пробежав его глазами, улыбнулся.

— Винги говорит правду, и нам ничто не угрожает, Гуннар, — сказал он.

— Гудрун пишет, чтобы мы приезжали.

— А ты уверен, что письмо от  нее?  —  с  сомнением  покачал  головой

король.

Хогни с удивлением посмотрел на него: еще никогда его брат не был так

недоверчив.

—