СКАНДИНАВСКИЕ САГИ

ему горло, с жадностью  стала  его  пожирать.  Тщетно  остальные

Вольсунги кричали и свистели, надеясь  испугать  страшного  зверя.  Лосиха

остановилась лишь  тогда,  когда  съела  свою  жертву,  после  чего  вновь

скрылась в чаше леса.

Наутро на поляну пришел старый слуга,  которого  прислала  Сигни.  Он

принес братьям еду и питье и попытался их освободить, но  одному  человеку

это было не под силу. Кроме того, он был стар и слаб,  сама  же  Сигни  не

могла выйти из замка, так как за ней зорко следили. А  на  следующую  ночь

вновь явилась лосиха,  и  еще  один  из  Вольсунгов  окончил  свою  жизнь,

съеденный кровожадным животным.

Шел день за днем, ночь за ночью, и франков становилось все  меньше  и

меньше. Сигни рвала на  себе  волосы,  не  зная,  как  спасти  братьев  от

чудовища. Она не догадывалась, что лосиха не кто иной, как мать  Сиггейра,

злая колдунья, по ночам превращавшаяся в зверя. Колдунья разгадала замысел

Сигни и посоветовала сыну десять дней не выпускать жену из  дому.  За  это

время она собиралась съесть всех братьев.

Так прошло девять ночей. К исходу последней ночи из всех Вольсунгов в

живых остался один лишь Сигмунд. Он уже почти примирился со своей участью,

как вдруг ему в голову пришла счастливая мысль.  Утром,  когда  на  поляну

опять пришел старый слуга, который ежедневно навещал братьев, он обратился

к нему и сказал:

— Беги скорей к моей сестре и скажи ей, чтобы она прислала мне горшок

самого лучшего, душистого меда. Да смотри торопись и принеси мне этот  мед

не позднее вечера.

Слуга со всех ног бросился выполнять поручение и под вечер вернулся с

медом.

— Хорошо, — сказал Сигмунд. — А теперь намажь мне этим медом лицо,  а

остаток положи в рот.

Слуга не понял, что задумал молодой Вольсунг, однако сделал так,  как

тот ему сказал, после чего попрощался с Сигмундом и ушел домой.

Сигмунд и сам не знал, удастся ли его замысел, и с  волнением  ожидал

наступления ночи. Но вот солнце село, на небе появились первые  звезды,  и

он услышал в отдалении грузные шаги своего  врага.  Лосиха  подходила  все

ближе и ближе. Остановившись перед Сигмундом, она некоторое время смотрела

на него, как будто наслаждаясь видом своей жертвы, а потом  раскрыла  свою

пасть, готовясь перекусить ему горло. В этот миг в ноздри ей ударил резкий

запах меда. Лосиха снова  закрыла  пасть,  внимательно  обнюхала  молодого

Вольсунга, а затем принялась слизывать мед с его лица. Она  так  увлеклась

этим, что наконец засунула ему язык прямо в рот. Сигмунд, который только и

ждал этого, крепко стиснул его своими зубами. Испуганная лосиха  рванулась

прочь и изо всех сил ударила передними ногами в  дерево,  к  которому  был

прикован молодой богатырь. Дерево разлетелось на куски, и Сигмунд оказался

на свободе. Не теряя ни минуты, он, не разжимая  зубов,  перехватил  своей

могучей  рукой  язык  лосихи  и  вырвал  его  из  ее   горла.   Из   пасти

колдуньи-зверя ручьем хлынула кровь, и она мертвой упала на землю.

С первыми лучами солнца в лес прибежал старый слуга. На этот раз  его

сопровождала Сигни, которой Сиггейр, уверенный  в  том,  что  франков  уже

больше нет в живых, предоставил полную свободу. Какова же была их радость,

когда они увидели Сигмунда живым и на свободе, а лосиху  —  бездыханной  у

его ног!

— Видно, не суждено тебе погибнуть бесславной смертью! —  воскликнула

Сигни, горячо обнимая брата. — Ты совершишь еще немало подвигов, а Сиггейр

дорого заплатит нам за свое предательство.

— Придет время и для этого, сестра, — ответил ей Сигмунд.  —  А  пока

пусть твой муж лучше думает, что последнего из  Вольсунгов  нет  больше  в

живых. Иди домой, а я зарою труп лосихи, чтобы никто ничего не заметил.

— Где же ты будешь жить, дорогой брать? — спросила Сигни.

— Здесь же, в лесу, — ответил Сигмунд. — Так что мы скоро увидимся. А

сейчас спеши назад, пока Сиггейр тебя не хватился.

Сигни попрощалась с братом и побежала домой,  а  Сигмунд  взвалил  на

плечи труп лосихи и отнес его подальше в кусты, где и закопал в землю.

В тот же день Сиггейр послал в лес  своих  воинов  узнать,  живы  еще

Вольсунги, и те, вернувшись, доложили ему, что нашли  дерево,  к  которому

были прикованы франки, разбитым, а рядом с ним свежую лужу крови.

«Видно, дикие звери или моя мать растерзали всех десятерых», — сказал

про себя Сиггейр, а вслух добавил:

— Теперь, Сигни, мы можем царствовать спокойно и нам не грозит  ничья

месть — Вольсунгов больше нет в живых!

«Что бы ты сказал, Сиггейр, если бы знал правду!» —  подумала