Когда видишь мир теряет привычные черты. Всё, что ты видишь, ты видишь впервые, оно ни на что не похоже. Мир невероятен!
(К.К.)
«На краю обрыва за которым вечность,
Ты стоишь один во власти странных грёз.
И простившись с миром хочешь стать беспечным
Поиграть с огнём нездешних гроз.»
(гр. «Ария»)
***
– Воин никогда не сдаётся, даже перед лицом смерти. Воин ни у кого не идёт на поводу, он сам по себе и всегда недоступен. Вовлекаясь во что-то, он всегда полностью осознаёт, что делает. Он никогда не стоит посреди дороги, ожидая, пока что-нибудь его пришибёт. Он сводит к минимуму возможность возникновения непредвиденных ситуаций. Того, что люди называют случайностями, почти всегда можно легко избежать. Обычно такие вещи происходят с дураками, вся жизнь которых – сплошное разгильдяйство, – сказал дон Хуан.
– Представь, например, что кто-то дожидается тебя с мощной винтовкой, снабжённой оптическим прицелом. Он может уложить тебя с расстояния полкилометра. Что ты сделаешь в подобной ситуации? – спросил Кастанеда.
Дон Хуан недоверчиво взглянул на него и расхохотался.
– Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется, – ответил он.
(К.К.)
«А может быть и не было меня – молчи.
И сердце без меня само стучит.
И рвутся струны сами собой,
Как будто разрывается свет,
А может быть и нет…»
(гр. «Пикник»)
***
– Что такое магия, дон Хуан? – спросил Кастанеда.
– Магия – это приложение воли к ключевому звену. Маг отыскивает в том, на что он намерен повлиять, ключевое звено и воздействует на него своей волей. Чтобы быть магом, не обязательно видеть. Нужно только уметь манипулировать волей, – ответил дон Хуан.
Открываясь знанию, маг попадает в лапы сил. Единственное средство, позволяющее ему уравновесить себя и сдержать их напор – это воля. Поэтому он должен воспринимать и действовать как воин. Только воин выживет на пути знания. В образе жизни воина кроется сила. Именно эта сила позволяет ему жить лучшей жизнью.
(К.К.)
«При встрече с сильным существом
Не бывает тревог,
Это полезно становиться такими же…»
(гр. «Atlantida Projekt»)
***
– Обычный средний человек точно также как и воин, живёт в окружении тех же непостижимых сил. Но он им недоступен, так как защищён особыми щитами, – сказал дон Хуан.
– Что это за щиты? – спросил Кастанеда.
– Всё, что люди делают.
– А что они делают?
– Ты посмотри вокруг. Все обычные люди непрерывно чем-то заняты, они делают то, что они делают. Это – их щиты. Мы никогда не знаем, что всё, что мы делаем как люди, – это только щиты, и мы позволяем им господствовать и попирать нашу жизнь.
(К.К.)
«И я вернусь домой
Со щитом, а может быть на щите,
В серебре, а может быть в нищите,
Но как можно скорей.»
(гр. «Кино»)
***
– Как я могу перестать говорить сам с собой? – спросил Кастанеда.
– Прежде всего, ты должен использовать уши, чтобы снять часть нагрузки с глаз, – ответил дон Хуан.– Мы с самого рождения использовали свои глаза для того, чтобы судить о мире. Мы говорим с другими и с собой главным образом о том, что видим. Воин сознаёт это и прислушивается к звукам мира. Всё внимание нужно сосредоточить на звуках и постараться отыскать дыры между ними.
(К.К.)
«Звуки пойманные слухом,
Вы сродни бесплотным духам.
Вы вплетаете свободно
В пульс творенья, что угодно.
Сердца нашего биенья
Вы – живые отраженья»
(гр. «Наутилус Помпилиус»)
***
Мир необъятен. Мы никогда не сможем понять его. Мы никогда не разгадаем его тайн. Поэтому мы должны принимать его таким, как он есть, – чудесной загадкой. Обычный человек не делает этого. Мир никогда не является загадкой для него, и когда он приближается к старости, он убеждается, что у него больше нет ничего, для чего стоит жить. Старик не исчерпал мира. Он исчерпал только то, что делают люди. В своём глубоком замешательстве он верит, что мир больше не имеет загадок для него. Вот ужасная цена, которую приходится платить за наши щиты. Воин осознаёт эту путаницу и учится относиться к вещам правильно. Вещи, которые делают люди, ни при каких условиях не могут быть более важными, чем мир. И, таким образом, воин относится к миру как к бесконечной тайне, а к тому, что делают люди, – как к бесконечной глупости.
(К.К.)