— Много лет тому назад была женщина — шапори, — бормотал он, жуя. —
Ее звали Имаваами. У нее была белая кожа, как у тебя. Она была высокой и
очень сильной, а когда она принимала эпену, то пела для хекур. Она знала,
как при помощи массажа снять боль и как высосать яд.
Никто не мог превзойти ее в охоте за потерявшимися душами детей и в
противодействии проклятиям черных шаманов.
— Скажи нам. Белая Девушка, — попросил Арасуве, — знала ли ты шапори
прежде, чем пришла сюда? Учил ли тебя кто-нибудь из них? — Я знала шаманов,
— сказала я. — Но они никогда ничему меня не учили.
Очень подробно я описала работу, которой занималась перед приездом в
миссию. Я говорила о донье Мерседес и о том, как она разрешила мне наблюдать
и записывать на магнитофон взаимодействие между собой и пациентами.
— Однажды донья Мерседес позволила мне принять участие в спиритическом
сеансе, — сказала я. — Она верила, что я могу стать медиумом. Спириты со
всей округи собрались в ее доме. Мы все сидели в Кругу и заклинаниями
призывали духов. Мы пели заклинания очень долго.
— Ты принимала эпену? — спросил Ирамамове.
— Нет. Мы курили большие толстые сигары, — ответила я, улыбаясь своим
воспоминаниям.
В комнате доньи Мерседес было десять человек. Мы все неподвижно сидели
на стульях, покрытых козлиной кожей. С всепоглощающей концентрацией мы
пыхтели нашими сигарами, наполняя комнату дымом, таким густым, что едва
можно было видеть друг друга. Я была слишком озабочена концентрацией дыма и
его воздействием на организм, чтобы прийти в транс.
— Один из спиритов попросил меня выйти, объяснив, что духи не придут,
пока я остаюсь в комнате.
— И хекуры пришли, когда ты вышла? — спросил Ирамамове.
— Да, — ответила я. — Донья Мерседес рассказала мне на следующий
день, как духи вошли в голову каждого спирита.
— Странно, — пробормотал Ирамамове. — Но ты должна была многому
научиться, живя в ее доме.
— Я выучила ее молитвы и заклинания, а также научилась обращаться с
различными типами трав и кореньев, которые применяются при лечении, —
сказала я. — Но меня никогда не учили тому, как общаться с духами, или
тому, как лечить людей. — Я посмотрела на каждого из мужчин. Этева был
единственным, кто улыбался. — Как говорила донья Мерседес, единственный
способ стать целителем — заниматься этим.
— И ты пробовала исцелять? — спросил старый Камосиве.
— Нет. Донья Мерседес посоветовала мне отправиться в джунгли.
Четверо мужчин посмотрели друг на друга, потом медленно повернулись ко
мне и в один голос спросили: — Ты пришла сюда, чтобы изучать шаманов? —
Нет же! — вспылила я, а потом, смягчившись, добавила. — Я пришла, чтобы
принести пепел Анхелики.
Очень осторожно выбирая слова, я рассказала им о своей профессии —
антрополога. Мое основное занятие — изучать людей, в том числе и шаманов,
не потому, что мне хочется стать одним из них, но потому, что мне интересно
изучать черты сходства и различия в различных шаманских традициях.
— Бывала ли ты когда-нибудь с другим шапори, кроме доньи Мерседес? —
спросил старый Камосиве.
Я рассказала мужчинам о Хуане Каридаде, старике, которого я встретила
много лет тому назад. Я поднялась и достала свой рюкзак, который хранила в
корзине, подвешенной к одному из перекрытий. Из закрывающегося на молнию
кармана, который из-за своего странного замка избежал интереса женщин и
детей, я вытащила маленький кожаный мешочек и вытряхнула его содержимое в
руки Арасуве. Очень подозрительно он смотрел на камень, жемчужину и алмаз,
подаренный мне мистером Бартом.
— Этот камень, — сказала я, взяв его из руки Арасуве, — дал мне Хуан
Каридад. Он заставил его выпрыгнуть из воды прямо у меня перед глазами.
Я погладила гладкий темно-золотистый камень. Он как раз помещался в мою
ладонь и имел овальную форму, плоский с одной стороны и выпуклый с другой.
— Ты общалась с этим шапори точно так же, как с доньей Мерседес? —
спросил Арасуве.
— Нет. Я не оставалась с ним надолго. Я боялась его.
— Боялась? Я думал, что ты никогда не боишься, — воскликнул старый
Камосиве.
— Хуан Каридад страшный человек, — сказала я. — Он заставлял меня
видеть странные сны, в которых сам всегда появлялся. По утрам он давал
подробное описание того, что мне снилось.