со
стороны Ритими, Тутеми и детей Итикотери, мне все же стало довольно неуютно
под ощупывающими прикосновениями многих рук. — Что они делают? — спросила
я, указав на группу мужчин, сидящих на корточках перед соседней хижиной.
— Они приготавливают листья ассаи для танца, — ответила женщина,
положившая мне на колени ребенка. — Ты хочешь на это посмотреть? — Да, —
живо сказала я, желая отвлечь от себя их внимание.
— А Ритими должна сопровождать тебя, куда бы ты ни пошла? — спросила
женщина, когда Ритими вслед за мной поднялась из гамака.
— Да, — сказала я. — Если бы не она, я не пришла бы в гости к вам в
шабоно. Ритими заботится обо мне с тех пор, как я пришла в лес.
Ритими одарила меня лучезарным взглядом, а я пожалела, что не сказала
ей чего-нибудь в этом роде раньше. До самого нашего ухода ни одна из женщин
Мокототери больше не оспаривала право собственности Ритими на меня.
А возле хижины мужчины расщепляли острыми палочками еще не
развернувшиеся бледно-желтые листья молодой пальмы ассаи. Завидев нас, один
из мужчин поднялся во весь рост. Вынув изо рта жвачку, он утер ладонью
капающую с подбородка слюну и приложил пальмовый лист к моей голове.
Улыбаясь, он показал на тонкие золотистые прожилки, едва заметные в свете
заходящего солнца. Он потрогал мои волосы, сунул жвачку обратно в рот и, ни
слова не говоря, продолжил свое занятие.
С наступлением темноты на деревенской площади разожгли костры.
Выстроившиеся с оружием в руках вокруг костров, мужчины Итикотери были
встречены хозяевами бурей приветственных криков. Пара за парой Итикотери
протанцевали вокруг поляны, замедляя темп перед каждой хижиной, чтобы все
могли налюбоваться их праздничным облачением и танцевальными па.
В последней паре танцевали Этева и Ирамамове. При виде их идеально
согласованных движений зрители взревели от восторга. Они не танцевали по
кругу вдоль хижин, а оставались вблизи костров, кружа и вращаясь с
нарастающей скоростью в ритме вспышек пламени. Резко остановившись, Этева и
Ирамамове взяли наизготовку луки и нацелили стрелы на мужчин Мокототери,
стоящих перед хижинами. Затем, громко расхохотавшись, оба возобновили танец
под неистовые восхищенные вопли зрителей.
Хозяева пригласили мужчин Итикотери отдохнуть в своих гамаках. Пока
подавалось угощение, на поляну ворвалась группа мужчин Мокототери. — Хаии,
хаиии, хаииии, — выкрикивали они, ритмично двигаясь под стук луков о стрелы
и со свистом размахивая пальмовыми листьями.
Я с трудом различала фигуры танцоров. Временами они, казалось,
сливались в единое целое, временами распадались. Из колыхания пальмовых
листьев выныривали в пляске то руки, то ноги. Черные, похожие вдали от света
костров на огромных крылатых птиц силуэты превращались в горящие медью
фигуры не то людей, не то птиц, когда их блестящие тела высвечивались в
пламени.
— Мы хотим танцевать с вашими женщинами, — потребовали Мокототери. И
не услышав ответа от Итикотери, стали над ними насмехаться: — Да вы их
просто ревнуете.
Почему бы не позволить потанцевать вашим бедным женщинам? Вы что,
забыли, что у вас на празднике мы разрешали вам танцевать с нашими
женщинами? — Кто хочет танцевать с Мокототери, пусть танцует! — прокричал
Ирамамове и предупредил мужчин: — Но вы не станете заставлять наших женщин
танцевать, если они не захотят.
— Хаии, хаиии, хаииии. — исступленно завопили мужчины, приглашая в
пляску и своих женщин, и женщин Итикотери.
— А ты разве не хочешь потанцевать? — спросила я Ритими. —И я с
тобой пойду.
— Нет уж. Я не хочу потерять тебя в толпе, — ответила она. — Я не
хочу, чтобы кто-нибудь ударил тебя по голове.
— Но это же было случайно. К тому же Мокототери не пляшут с горящими
головнями, — сказала я. — Что плохого они могут сделать пальмовыми
листьями? Ритими пожала плечами. — Мой отец сказал, что Мокототери верить
нельзя.
— Я думала, что к себе на праздник приглашают только друзей.
— Врагов тоже, — посмеиваясь, заметила Ритими. — Праздники — это
удобный случай выведать, что у людей на уме.
— А Мокототери очень радушны, — сказала я. — Они нас так хорошо
накормили.
— Они хорошо нас накормили, потому что не хотят, чтобы их называли
жадюгами, — сказала Ритими. — Но,