к мощному стволу дерева. Его листья
раскрытыми ладонями заслоняли нас от солнца, давая прохладную тень.
Покрытая толстым слоем листвы земля была мягка. Положив голову на бедро
Ритими, я стала смотреть в небо, казавшееся прозрачным в своей чуть
выгоревшей голубизне. За нашими спинами ветерок тихо шелестел в тростнике,
словно не желая будоражить предполуденный покой.
— Шишка уже прошла, — сказала Ритими, пройдясь пальцами по моим
волосам. — Да и на ногах никаких шрамов не осталось, — добавила она
насмешливо.
Я сонно ей поддакнула. Ритими посмеивалась над моими опасениями
серьезно заболеть от того, что сама она считала незначительным повреждением.
Одного того, что Пуривариве выволок меня в безопасное место, уверяла она,
вполне достаточно, чтобы гарантировать выздоровление.
Тем не менее я опасалась, что порезы на ногах могут загноиться, и
настояла на том, чтобы она ежедневно обмывала их кипяченой водой. В качестве
дополнительной предосторожности старая Хайяма втерла в ранки порошок из
сгоревшего муравейника, объявив, что это природное дезинфицирующее средство.
Никаких осложнений от этого жгучего порошка у меня не было, а порезы быстро
зажили.
Сквозь полуприкрытые веки я смотрела на залитую светом и воздухом ширь
раскинувшихся перед нами огородов. Потревоженная криками, доносившимися с
дальнего конца огородов, я открыла глаза. Из-под огромных банановых листьев,
казалось, возник из ничего Ирамамове, прокладывая дорогу в небо. Я
зачарованно стала смотреть, как он карабкается по усеянному колючками стволу
пальмы раша. Чтобы не пораниться о шипы, он действовал с помощью двух пар
крестообразно связанных шестов, поочередно переставляя их по стволу. Без
всяких усилий, плавными движениями он, становясь попеременно на одну пару
шестов, поднимал другую все выше и выше, пока не добрался до желтых гроздьев
раша самое меньшее в шестидесяти футах над землей. На мгновение он исчез в
перистых листьях, серебристой аркой реющих в небе. Срезав плоды, Ирамамове
привязал тяжелые гроздья к длинной лиане и спустил их на землю. Затем,
неторопливо спустившись по стволу, он исчез в зелени бананов.
— Я люблю эти плоды, если их сварить; по вкусу они похожи на… —
сказала я и только теперь сообразила, что не знаю перевода слова 'картошка'.
Я села. Склонив набок голову и чуть приоткрыв рот, Ритими крепко спала. —
Идем купаться, — позвала я, пощекотав ей нос травинкой.
Ритими уставилась на меня невидящим взглядом; у нее был немного
растерянный вид, как у человека, только что видевшего сон. Она лениво
поднялась, зевая и потягиваясь, как кошка. — Да, идем, — сказала она,
вешая корзину за плечи. — Вода унесет прочь мой сон.
— Тебе приснилось что-то плохое? Она задумчиво на меня посмотрела и
отвела волосы со лба. — Ты стояла одна на вершине горы, — сказала она
неуверенно, словно припоминая. — Тебе не было страшно, но ты плакала. —
Взглянув пристальнее, Ритими добавила: — А потом ты меня разбудила.
Как только мы свернули на тропу к реке, нас догнал Этева. — Достань-ка
листьев пишаанси, — велел он Ритими и повернулся ко мне: — Идем со мной.
Я пошла следом за ним через вновь расчищенный участок леса, где уже
была высажена банановая рассада и среди щепок от срубленных деревьев уже
проглядывали первые ростки. Расстояние между ними выдерживалось от десяти до
двенадцати футов, что позволяло взрослым растениям не затенять в будущем
друг друга, а лишь касаться листьями.
Всего несколько дней назад Этева, Ирамамове и прочие близкие
родственники Арасуве помогали ему отделять боковые побеги от огромного
материнского бананового корня.
С помощью сплетенной из лиан и толстых листьев и снабженной лямками
волокуши они притащили тяжелые отростки к месту новой посадки.
— Ты что, нашел мед? — спросила я с надеждой в голосе.
— Не мед, — ответил Этева, — а кое-что ничуть не хуже. — Он указал
туда, где стояли Арасуве и двое старших его сыновей. Они по очереди пинали
ногами старое банановое дерево. Из многослойного зеленого ствола сотнями
выпадали личинки.
Как только Ритими вернулась из леса с листьями пишаанси, мальчики стали
подбирать извивающихся червей и складывать на грубые широкие листья. Арасуве
развел маленький костер. Один из его сыновей, крепко упершись ногами в
землю,