такая обувь лучше всего годится для джунглей, никогда не топал в ней
шесть часов подряд.
Мои ноги были стерты и покрылись волдырями, коленки исцарапаны и
кровоточили.
— Не так уж плохо, — сказала Анхелика, осмотрев мои стопы. Она
легонько провела ладонью по подошвам и покрытым волдырями пальцам. — У тебя
ведь отличные жесткие подошвы. Почему бы тебе не идти босиком? Мокрые туфли
только еще сильнее размягчат стопы.
Я посмотрела на свои подошвы; они были покрыты толстой ороговевшей
кожей в результате многолетних занятий каратэ.
— А вдруг я наступлю на змею? — спросила я. — Или на колючку? —
Хотя ни одна рептилия мне еще не попадалась, я замечала, как Милагрос и
Анхелика время от времени останавливаются и вытаскивают засевшие в ступнях
колючки.
— Надо быть круглым дураком, чтобы наступить на змею, — сказала она,
сталкивая мои ноги со своих колен.
— А по сравнению с москитами колючки тоже не так уж плохи. Тебе еще
повезло, что эти мелкие твари не кусают тебя так, как этих racionales. Она
потерла мои ладони и руки, словно надеясь отыскать в них ответ на эту
загадку. — Интересно, почему это? Еще в миссии Анхелика изумлялась тому,
как я, подобно индейцам, сплю без москитной сетки. — У меня зловредная
кровь, — сказала я с усмешкой. Встретив ее озадаченный взгляд, я пояснила,
что еще ребенком часто уходила с отцом в джунгли искать орхидеи. Он
неизменно бывал искусан москитами, мухами и вообще всякими кусачими
насекомыми. Но меня они почему-то никогда не донимали. А однажды отца даже
укусила змея.
— И он умер? — спросила Анхелика.
— Нет. Это вообще был очень необычный случай. Та же змея укусила и
меня. Я вскрикнула сразу вслед за отцом.
Он решил было, что я его разыгрываю, пока я не показала ему крохотные
красные пятнышки на ноге. Только моя нога не распухла и не побагровела, как
у него. Друзья отвезли нас в ближайший город, где моему отцу ввели
противозмеиную сыворотку. Он болел много дней.
— А ты? — А со мной ничего не было, — сказала я и добавила, что
именно тогда его друзья и пошутили, что у меня зловредная кровь. Они, в
отличие от доктора, не верили, что змея истощила весь запас, яда на первый
укус, а того, что осталось, было недостаточно, чтобы причинить мне какой-то
вред. Еще я рассказала Анхелике, как однажды меня искусали семь ос, которых
называют mata caballo — убийцами лошадей. Доктор подумал, что я умру. Но у
меня только поднялась температура, и несколько дней спустя я поправилась.
Никогда прежде я не видела, чтобы Анхелика так внимательно слушала,
слегка наклонившись вперед, словно боясь упустить каждое слово. — Меня тоже
однажды укусила змея, — сказала она. — Люди подумали, что я умру. — Она
помолчала немного, задумавшись, потом ее лицо сморщилось в робкой улыбке. —
Как по-твоему, она тоже успела на кого-то извести свой яд? — Конечно, так
оно и было, — сказала я, тронув ее иссохшие руки.
— А может, у меня тоже зловредная кровь, — сказала она, улыбнувшись.
Она была так тщедушна и стара. На мгновение мне показалось, что она может
растаять среди теней.
— Я очень старая, — сказала Анхелика, посмотрев на меня так, словно я
произнесла свою мысль вслух. — Мне давно уже пора бы умереть. Я заставила
смерть долго ждать. — Она отвернулась и стала смотреть, как муравьиное
войско уничтожает какой-то куст, отгрызая целые куски листьев и унося их в
челюстях. — Я знала, что именно ты доставишь меня к моему народу, знала с
той самой минуты, как тебя увидела. — Наступило долгое молчание. Она либо
не хотела говорить больше, либо пыталась найти подходящие слова. Она
посмотрела на меня, загадочно улыбаясь. — Ты это тоже знала, иначе тебя бы
здесь не было, — наконец сказала она с полной убежденностью.
На меня напал нервный смешок; всегда ей удавалось смущать меня этим
своим особым блеском глаз.
— Я не знаю толком, что я здесь делаю, — сказала я. -Я не знаю, зачем
иду вместе с тобой.
— Ты знала, что тебе предназначено сюда приехать, — настаивала
Анхелика.
Было в этой ее уверенности нечто такое, что пробудило во мне охоту
поспорить. Согласиться с нею было не так просто, особенно если учесть, что я
и сама не знала, с какой стати бреду по джунглям Бог весть куда.
— Честно говоря, у меня вообще не было намерения