к
нему поближе на земляном полу. Он снял рубашку, расстелил на полу и попросил
меня высыпать на нее содержимое мешочка. Я едва могла скрыть разочарование.
Эти камни не сверкали; они были скорее похожи на мутный кварц.
— Вы уверены, что это алмазы?— спросила я.
— Совершенно уверен, — ответил мистер Барт, кладя мне в ладонь камень
величиной с ягодный помидор. Если его как следует огранить, получится очень
славное колечко.
— Вы здесь нашли эти алмазы? — Нет, — рассмеялся мистер Барт. —
Недалеко от Сьерра Паримы, много лет назад. — Полуприкрыв глаза, он стал
раскачиваться взад-вперед. Щеки его покрывала багровая сетка склеротических
сосудов, щетина на подбородке была чуть влажной. — Давным-давно
единственной целью в моей жизни было найти алмазы, чтобы вернуться домой
богачом. — Мистер Барт тяжело вздохнул, уставясь глазами куда-то за пределы
хижины. — А потом в один прекрасный день я понял, что моя мечта
разбогатеть, так сказать, пересохла; она перестала быть навязчивой идеей, да
и сам я уже не хотел возвращаться в мир, который знал когда-то. И я остался
здесь. — В глазах мистера Барта блеснули слезы, когда он сделал жест в
сторону алмазов. — С ними — Он часто замигал, потом взглянул на меня и
улыбнулся. — Я люблю их, как люблю эти края.
Я так много хотела у него спросить, но побоялась вконец его расстроить.
И мы умолкли, прислушиваясь к ровному, тихому журчанию реки.
Мистер Барт заговорил снова: — А знаете, антропологи и миссионеры
одного поля ягода. Для этой земли плохи и те, и другие. Антропологи даже
лицемернее; они жульничают и лгут ради того, чтобы заполучить нужную
информацию. По-моему, они свято верят, что во имя науки всякие средства
хороши. Нет, нет, не перебивайте меня, — предупредил мистер Барт, замахав
рукой у меня перед лицом.
— Антропологи, — продолжал он тем же резким тоном, — жаловались мне
на заносчивость миссионеров, на их бесцеремонное и высокомерное отношение к
индейцам.
А сами-то хороши, никто так нагло не сует нос в дела других людей, как
они, да еще так, будто имеют на это полное право. — Мистер Барт глубоко
вздохнул, словно эта вспышка исчерпала его силы.
Опасаясь новой вспышки, я решила не защищать антропологов и утешилась
разглядыванием алмаза, лежавшего у меня на ладони.
— Очень красивый, — сказала я, возвращая камень.
— Оставьте его себе, — сказал он и начал собирать остальные камешки.
Один за другим он бросал их в кожаный мешочек.
— Боюсь, что не смогу принять такой ценный подарок, — хихикнула я и в
свое оправдание добавила: — Я не ношу драгоценностей.
— А вы не считайте это ценным подарком. Считайте его талисманом. Это
только горожане считают его драгоценностью, — сказал он небрежно, сжав мои
пальцы на камне.
— Он принесет вам удачу. — Он поднялся, расправив ладонями отсыревшие
сзади штаны, и растянулся в гамаке.
Молодая женщина снова наполнила наши кружки.
Потягивая приторно сладкий кофе, мы смотрели, как с приходом сумерек
выбеленные стены приобретают пурпурный оттенок. Тени не успели вырасти,
потому что сразу же упала темнота.
Меня разбудила Анхелика, прошептавшая на ухо: — Мы выходим утром.
— Что? — мгновенно проснувшись, я выпрыгнула из гамака. — Я думала,
что на поиски Милагроса у тебя уйдет пара дней. Сейчас я соберусь в дорогу.
Анхелика рассмеялась. — Соберусь? Нечего тебе собирать. Вторую пару
твоих трусиков и топ я отдала мальчишке-индейцу. Две пары тебе ни к чему.
Иди-ка лучше спать. Завтра будет долгий день. Милагрос ходит быстро.
— Не могу я спать, — взволнованно сказала я. — Скоро начнет светать.
Я напишу записку друзьям. Надеюсь, гамак и тонкое одеяло поместятся у меня в
рюкзаке. А что с едой? — Отец Кориолано отложил для нас на завтра сардины и
маниоковые лепешки. Я понесу их в корзине.
— Ты говорила с ним этим вечером? Что он сказал? — Он сказал, что все
в руках Божьих.
Когда зазвонил к службе церковный колокол, я уже полностью собралась в
дорогу. В первый раз со дня приезда в миссию я пошла к мессе. Индейцы и
racionales заполнили деревянные скамьи. Они смеялись и болтали, словно на
пирушке. Отцу Кориолано пришлось довольно долго их унимать, прежде чем он
смог начать мессу.
Сидевшая рядом со мной женщина пожаловалась, что отец Кориолано всегда
умудряется разбудить