как этот старик,
которые вполне на это способны.
Закрыв глаза, она громко вздохнула. Я было подумала,
что она уснула, но словно почувствовав, что я собираюсь
подняться, старуха резко обернулась, положила обе руки
мне на плечи и спросила дрогнувшим от волнения голо-
сом: — Знаешь, почему тебе так нравится у нас?
Я недоуменно взглянула на нее и не успела открыть
рот, чтобы ответить, как Хайяма продолжила: — Ты
счастлива у нас, потому что у тебя нет никаких обязанно-
стей. Ты живешь как мы. Ты хорошо выучилась говорить
по-нашему и знаешь многие наши обычаи. Для нас ты не
ребенок и не взрослый, не мужчина и не женщина. Мы
ничего от тебя не требуем. Иначе ты бы стала обижаться на
нас. — Глаза Хайямы, удерживавшие мой взгляд, так
потемнели, что мне стало не по себе. На ее морщинистом
лице они казались громадными и яркими, словно горели
каким-то неистощимым внутренним светом. После долгой
паузы она добавила с вызовом: — Если бы тебе довелось
стать женщиной шапори, ты была бы очень несчастлива.
В ее словах я почувствовала угрозу. Тем не менее, го-
родя в ответ всякую чепуху в свою защиту, я внезапно
поняла, что она права, и мне неудержимо захотелось рас-
смеяться.
Старуха ласково прижала пальцы к моим губам. — В
дальних уголках леса, где обитают хекуры зверей и рас-
тений, живут могущественные шапори, — сказала Хайяма.
— Во мраке ночи эти мужчины сходятся с прекрасными
женскими духами.
— Я очень рада, что я не прекрасный дух, — сказала я.
— Нет. Ты не красавица. -Янов состоянии была
обидеться на нелестное замечание Хайямы, сказанное под
вкрадчивый смех и с чуть насмешливым взглядом. —
Однако для многих из нас ты особа необычная.
С неожиданной нежностью в голосе она принялась
объяснять мне, почему Мокототери так хотели забрать меня
к себе в шабоно. Их интерес ко мне был вызван не теми
традиционными причинами, по которым индейцы ищут
дружбы с белыми, — получением мачете, посуды и одеж-
ды, — но тем, что по мнению Мокототери, я обладаю не-
коей силой. До них дошли слухи и о том, как я вылечила
маленькую Тешому, и о случае с эпеной, и о том, как Ирамамове
увидел отражение хекур в моих глазах. Они даже
видели, как я стреляла из лука.
Все мои попытки внушить старухе, что никакой особой
силой я не обладаю, и один лишь здравый рассудок помог
мне вылечить простуженного ребенка, оказались тщет-
ными. Я стала доказывать, что и ее можно считать облада-
тельницей дара исцеления, — она ведь вправляет кости и
готовит какие-то тайные отвары из внутренностей живот-
ных, кореньев и листьев для лечения укусов, царапин и
порезов. Но все мои доводы пропали впустую. Для нее су-
ществовала громадная разница между вправлением кости
и заманиванием заблудшей души ребенка обратно в тело.
На это, подчеркивала она, способен только шапори.
— Но это же Ирамамове вернул ее душу, — упорство-
вала я. — Я только вылечила ее от простуды.
— Нет, не он, — настаивала Хайяма. — Он слышал
твои заклинания.
— Это была молитва, — слабо возразила я, осознавая,
что молитва в сущности ничем не отличается от
заклинаний Ирамамове к хекурам.
— Я знаю, что белые не такие, как мы, — перебила
меня Хайяма, решительно настроенная не допускать моих
дальнейших возражений. — Я говорю о совершенно иных
вещах. Даже если бы ты по рождению была Итикотери, ты
все равно была бы непохожа на Ритими, Тутеми или на
меня. — Хайяма коснулась моего лица, проведя длинными
костлявыми пальцами по лбу и щекам. — Моя сестра
Анхелика никогда не стала бы просить тебя пойти с нею в
лес. Милагрос никогда не привел бы тебя к нам, будь ты
похожа на тех белых, которых он знает. — Она задумчиво
посмотрела на меня и, словно запоздалая мысль только что
пришла ей в голову, добавила: — Интересно, был бы любой
другой белый так же счастлив с нами, как ты?
— Наверняка да, — тихо сказала я. — Не так уж много
на свете белых, у которых есть шанс сюда попасть.
Хайяма пожала плечами. — Ты помнишь историю об
Имаваами, женщине-шапори? — спросила она.
— Это же миф! — и опасаясь, что старуха попытается
провести какую-то параллель между Имаваами и мной, я
поспешно добавила: — Это ведь как история о птичке, ко-
торая похитила огонь из пасти аллигатора.
— Может быть, — мечтательно заметила Хайяма. — Я
в последнее время много думала над тем, что рассказывали
мне отец, дед и прадед о белых людях, которых они видели
путешествующими по большим рекам. Должно быть, белые
путешествовали по лесам задолго до времен моего прадеда.
Возможно, Имаваами была одной из них.