побегов.
Однажды утром Арасуве присел у моего изголовья.
Лицо его от высоких скул до нижней губы, оттопыренной
табачной жвачкой, светилось радостью. Сеточка морщин
вокруг его глаз стала еще заметнее, придавая улыбке заду-
шевную теплоту. Я не сводила взгляда с его толстых
ребристых ногтей, пока он ловил в пригоршню последние
капли меда из калабаша. Он протянул мне ладонь, и я су-
нула палец в мед.
— Лучшего меда, чем этот, я давно не ела, — сказала
я, с наслаждением облизывая палец.
— Ты можешь отправиться со мной вниз по реке, —
предложил Арасуве и объяснил, что собирается вместе с дву-
мя женами и двумя младшими зятьями, одним из которых
был Матуве, отправиться на заброшенный огород, где пару
месяцев назад они срубили несколько пальм, чтобы добыть
вкусную пальмовую сердцевину. — Помнишь, как тебе
понравились хрустящие побеги? — спросил он. — А теперь
в срубленных стволах, должно быть, полно жирных
личинок.
Пока я раздумывала, как ему объяснить, что личинки
мне нравятся далеко не так, как пальмовые побеги, рядом
со мной присела Ритими. — Я тоже пойду на огороды, —
сказала она. — Я должна присматривать за Белой Девуш-
кой.
Арасуве громко высморкался и расхохотался. — Дочь
моя, мы поплывем в каноэ. Я думал, ты не особенно
любишь путешествовать по воде.
— В любом случае это лучше, чем топать через заболо-
ченный лес, — задиристо ответила Ритими.
В конце концов Ритими пошла с нами вместо одной из
жен Арасуве. Пройдя немного вдоль берега, мы вышли к
насыпи, где в густых зарослях было спрятано длинное
каноэ.
— Оно похоже на длинное корыто, в котором вы го-
товите суп, — заметила я, подозрительно рассматривая сде-
ланное из коры суденышко.
Арасуве с гордостью пояснил, что и то, и другое изго-
тавливается по одной технологии. Оббив ствол большого де-
рева твердыми дубинками, с него цельным куском снимают
кору. Затем для придания гибкости края этого куска прог-
ревают над костром, чтобы можно было сложить их вместе
и сжать в форме тупоносой посудины, после чего края
сшиваются лианами. Для большей устойчивости в лодку
вставляется прочный деревянный каркас.
Мужчины столкнули каноэ в воду. Ритими, я и вторая
жена Арасуве с хихиканьем забрались в лодку. Боясь пере-
вернуть это плавучее корыто, я так и осталась сидеть на
корточках, и, орудуя шестом, Арасуве вывел каноэ на се-
редину реки.
Повернувшись спиной к теще, оба молодых зятя пос-
тарались сесть от нее как можно дальше. Я недоумевала,
зачем Арасуве вообще взял их с собой. Общение с матерью
жены считалось для мужчины кровосмесительным грехом,
особенно если та была еще в сексуальноактивном возрасте.
Мужчины, как правило, всячески избегали общения со
своими тещами вплоть до того, что даже не смотрели на
них. И уж ни при каких обстоятельствах они не называли
их вслух по имени.
Течение подхватило нас и понесло по мутной бурлящей
реке. На прямых участках вода немного успокаивалась, и
в ней с резкой отчетливостью возникали отражения
стоящих по берегам деревьев. Всматриваясь в зеркальное
отражение листвы, я воображала, будто мы разрезаем лод-
кой затейливо сплетенное кружево. В лесу царила тишина.
Лишь изредка мы замечали парящую в небе птицу. Ни
разу не взмахнув крыльями, она, казалось, спала в воздухе.
Путешествие по реке закончилось неожиданно быстро. Арасуве
причалил каноэ к небольшому песчаному лоскутку
среди черных базальтовых камней.
— Дальше придется идти пешком, — сказал он, вгля-
дываясь в возвышающийся перед нами лес.
— А как же каноэ? — спросила я. — Надо же перевер-
нуть его вверх дном, чтобы послеполуденный дождь не
залил его водой.
Арасуве почесал голову и расхохотался. Уже не раз он
говорил мне, что я слишком самоуверенна в суждениях,
причем отнюдь не потому, что я женщина, а потому, что
слишком молода. Старики, независимо от пола, пользо-
вались уважением и глубоко почитались. У юнцов же вся-
чески отбивали охоту высказывать свое мнение вслух. —
На обратном пути лодка нам не понадобится, — сказал
Арасуве. — Слишком тяжело толкать каноэ шестом против
течения.
— Кто же доставит ее обратно в шабоно? — не удержа-
лась я от вопроса, боясь, что нам придется ее нести.
— Никто, — успокоил он меня. — Лодка годится толь-
ко чтобы плыть по течению. — И Арасуве, усмехнувшись,
перевернул ее вверх дном. — Может, она еще пригодится
кому-нибудь, чтобы плыть вниз.
Я с удовольствием расправила затекшие ноги, и мы
молча зашагали по мокрому заболоченному лесу. Передо
мной шел худощавый и длинноногий Матуве. Колчан