подстреленная стрелой со свежим
ядом, в шабоно явился пришелец с большим свертком. Его
волосы были еще мокрые после купания в реке; лицо и тело
броско раскрашены пастой оното. Положив сверток, лук и
стрелы на землю, он несколько минут молча постоял в цен-
тре деревенской площади и лишь после этого подошел к
хижине Арасуве.
— Я пришел пригласить вас на праздник моего наро-
да, — громко и нараспев произнес пришелец. — Вождь Мокототери
прислал меня сказать вам, что у нас поспело много
бананов.
Не вылезая из гамака, Арасуве сказал посланцу, что не
может пойти на праздник. — Я не могу бросить свои огоро-
ды. Я посадил новые саженцы бананов, за ними нужен
уход. — Арасуве обвел рукой хижину: — Смотри, сколько
плодов висит на стропилах. Я не хочу, чтобы они пропали.
Пришелец подошел к нашей хижине и обратился к
Этеве: — Твой тесть не хочет к нам идти. Надеюсь, ты смо-
жешь прийти в гости к моему народу, который прислал
меня с приглашением.
Этева от радости хлопнул себя по бедрам. — Да, я
приду. Мне не жаль оставлять свои бананы. Я разрешу их
съесть остальным.
По мере того, как пришелец переходил от хижины к
хижине, приглашая Итикотери в свою деревню, его темные
живые глаза все больше светились радостью. Его
пригласили передохнуть в хижине старого Камосиве,
угостили банановым супом и мясом обезьяны. Позже вече-
ром он распаковал сверток, оставленный посреди деревен-
ской площади. — Гамак, — разочарованно пробормотали
столпившиеся вокруг него мужчины. Хотя Итикотери и
признавали удобство и теплоту хлопчатобумажных гама-
ков, но такие были только у немногих женщин. Мужчины
предпочитали лубяные либо сплетенные из лиан гамаки,
которые время от времени заменялись новыми. Гость желал
обменять хлопчатобумажный гамак на отравленные нако-
нечники для стрел и порошок эпена, приготовленный из
семян. За разговорами и обсуждением новостей несколько
мужчин Итикотери просидели с гостем всю ночь.
Арасуве был категорически против того, чтобы вместе
с группой жителей деревни пошла на праздник Мокототери
и я. — Милагрос доверил тебя мне, — напомнил вождь. —
Как я смогу тебя оберегать, если ты будешь далеко?
— А зачем меня оберегать? — спросила я. — Разве
Мокототери — это опасный народ?
— Мокототери доверять нельзя, — сказал после долгого
молчания Арасуве. — Костями чувствую, что не следует
тебе туда идти.
— Когда я впервые встретилась с Анхеликой, она ска-
зала, что женщине не опасно ходить по лесу.
Глядя сквозь меня, Арасуве не счел нужным ответить
или как-то прокомментировать мое замечание. Он явно
считал вопрос решенным и не собирался опускаться до
препирательств с невежественной девчонкой.
— Может, там будет и Милагрос, — сказала я.
Арасуве улыбнулся. — Милагроса там не будет. Будь
он там, мне не о чем было бы беспокоиться.
— А почему Мокототери нельзя доверять? — настаи-
вала я.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — сказал Ара-
суве и нехотя добавил: — У нас с ними не очень-то дру-
жеские отношения.
Я недоверчиво уставилась на него: — Тогда почему же
они приглашают вас на праздник?
— Ничего ты не понимаешь, — сказал Арасуве и вы-
шел из хижины.
Решение Арасуве разочаровало не меня одну. Ритими
так расстроилась из-за того, что не сможет проде-
монстрировать меня Мокототери, что призвала к себе в со-
юзники Этеву, Ирамамове и старого Камосиве, чтобы те
помогли уговорить ее отца дать такое разрешение. Хотя со-
веты стариков всегда высоко ценились и уважались, но
только известный своей храбростью Ирамамове смог уго-
ворить и заверить брата, что в деревне Мокототери со мной
не случится ничего плохого.
— Возьми с собой лук и стрелы, которые я для тебя
сделал, — сказал мне Арасуве в тот вечер и громко расхо-
хотался. — То-то Мокототери удивятся. Ради того, чтобы
это увидеть, и мне стоило бы пойти. — Но увидев, как я
проверяю стрелы, Арасуве уже серьезно сказал: — Нельзя
их тебе брать. Негоже женщине идти по лесу с мужским
оружием.
— Я возьму ее под свою опеку, — пообещала отцу
Ритими. — Уж я-то позабочусь, чтобы она ни на шаг от
меня не отходила — даже когда захочет в кусты.
— Я уверена, что Милагрос хотел бы, чтобы я пошла, —
сказала я, рассчитывая немного успокоить Арасуве.
Мрачно взглянув на меня, он пожал плечами: — На-
деюсь, ты вернешься благополучно.
Настороженное ожидание всю ночь не давало мне
спать. Знакомое потрескивание поленьев в очаге наполняло
меня дурными предчувствиями. Перед тем, как лечь спать,
Этева пошевелил угли в очаге. Сквозь дым и туман кроны
деревьев