что Ира-
мамове несколько раз бывал в окрестностях миссии и знает
дорогу лучше всякого другого Итикотери. Существовала
также вероятность того, что Этеву выследят охотники Мокототери,
и тогда его убьют, а меня похитят. — С другой
стороны, — заверила меня Хайяма, — Ирамамове может
сделаться в лесу невидимым.
— Но я-то не могу! — возразила я.
— Тебя будут оберегать хекуры Ирамамове, — убежден-
но заявила Хайяма. Затем старуха тяжело поднялась, не-
много постояла, уперевшись руками в бедра, взяла меня за
руку и неторопливо повела к себе в хижину. — Ирамамове
уже охранял тебя прежде, — напомнила она, усаживаясь в
свой гамак.
— Да, — согласилась я. — Но я не могу отправиться в
миссию без Милагроса. Мне нужны сардины и сухари.
— От этого добра тебя только стошнит, — пренеб-
режительно сказала она и пообещала, что по дороге мне
голодать не придется, поскольку стрелы Ирамамове добудут
уйму дичи. К тому же она даст мне с собой полную корзину
бананов.
— У меня не хватит сил тащить такой тяжелый груз, —
возразила я, зная, что Ирамамове не понесет ничего, кроме
лука и стрел.
Хайяма какое-то время разглядывала меня с мягкой
улыбкой, потом растянулась в гамаке, зевнула во весь рот
и вскоре заснула.
Я вышла на поляну. Ватага ребятишек — в основном
девочек — играла со щенком. Каждая пыталась заставить
щенка сосать из своих плоских сосков.
За исключением немногих стариков, лежащих в своих
гамаках, да нескольких женщин у очагов, в хижинах нико-
го не было. Переходя от жилища к жилищу, я думала, зна-
ют ли они, что мне приходит пора уходить. Какой-то
старик угостил меня своей табачной жвачкой. Я с улыбкой
отказалась. Как можно отказываться от такого уго-
щения? — казалось, говорили его глаза, пока он запи-
хивал жвачку на свое место между нижней губой и десной.
Ближе к вечеру я зашла в хижину Ирамамове. Его
старшая жена, только что вернувшись с реки, подвешивала
к стропилам наполненные водой калабаши. Мы под-
ружились с той поры, как ее сын Шорове был посвящен в
шапори, и много предвечерних часов провели в разговорах
о нем. Время от времени Шорове возвращался в шабоно
лечить людей от простуды, лихорадки и поноса. Он пел
заклинания к хекурам с не меньшим рвением и силой, чем
более опытные шаманы. Однако, по мнению Пуривариве,
пройдет еще немало времени, прежде чем Шорове сможет
направлять своих духов чинить вред в селении врага. Толь-
ко тогда он будет считаться вполне оперившимся колдуном.
Жена Ирамамове налила в небольшой калабаш немно-
го воды и добавила меду. Я не сводила жадных глаз с вяз-
кой массы, начиненной пчелами на разных стадиях
развития. Тщательно размешав все пальцем, она подала
мне сосуд, и причмокивая при каждом глотке, я выпила все
до дна и вылизала донышко. — До чего же вкусно! —
воскликнула я. — Наверняка это мед пчел амоши. — Это
была нежалящая разновидность, которая очень ценилась за
темный душистый мед.
Согласно улыбнувшись, жена Ирамамове дала мне
знак сесть рядом с ней в гамак и стала искать у меня на
спине укусы москитов и блох. Обнаружив два свежих уку-
са, она высосала из них яд. Свет, проникавший в хижину,
потускнел. Казалось, бесконечно много времени прошло
после утреннего разговора с Хайямой. И я сонно закрыла
глаза.
Мне приснилось, что я с детьми на реке. Тысячи бабо-
чек слетали с деревьев, кружа в воздухе, словно осенние
листья. Они садились на наши волосы, лица, тела, покры-
вая нас зыбким золотым светом сумерек. Я горестно смот-
рела на прощальные взмахи их крылышек, словно чьих-то
нежных ручек. — Не надо грустить, — говорили дети. А я
заглядывала в каждое лицо и целовала смех на их губах.
Глава 24
Вместо привычного бамбукового ножа Ритими
подстригла мне волосы острой травинкой. Сосредоточенно
хмурясь, она старательно подровняла концы волос по всей
окружности головы.
— Не трогай тонзуру, — сказала я, прикрыв макушку
обеими руками. — Там больно.
— Не будь такой трусихой, — рассмеялась Ритими. —
Не хочешь же ты появиться в миссии, как дикарка.
Я не смогла втолковать ей, что буду очень курьезно
выглядеть среди белых с выбритым кружком на темени.
Ритими утверждала, что дело здесь не столько в эс-
тетических соображениях, сколько в чисто практических.
— Вши, — заметила она, — больше всего любят это
самое место. Ирамамове наверняка не станет искать тебе
вшей по вечерам.
— Может быть, ты тогда обреешь мне голову наголо, —
предложила я. — Это лучший способ от них избавиться.
Ритими посмотрела на меня с ужасом. — Только очень
больные