каждый?
Покачав головой, Себастьян отошел в сторону, но потом обернулся и
буквально пронзил Санчеса взглядом:
— Вы ведь даже не видели Девятого откровения.
— Нет, видел. Но не полностью.
— Каким же это образом?
— Отчасти мне рассказали о нем до того, как мы прибыли сюда. Еше одну
часть я прочел несколько минут назад.
— Что?! Как?
Санчес приблизился к старшему по сану:
— Кардинал Себастьян, люди хотят знать об этом откровении. Оно
проясняет все остальные откровения: в нем показывается то, что нам
суждено,
то, что на самом деле являет собой духовное сознание!
— Мы знаем, что такое духовность, падре Санчес.
— Знаем ли? Думаю, что нет. Мы веками говорим о духовности и считаем,
что хорошо представляем себе ее, провозглашая свою веру в нее. Но мы
всегда
определяли Духовность как нечто абстрактное, во что мы веруем по мере
разумения. И непременно преподносим ее как цель, к которой должен
стремиться
каждый во избежание чего-либо дурного, а не во имя обретения
благословенного
и восхитительного. В Манускрипте говорится о вдохновении, которое
посещает
нас, когда мы на деле любим ближних и придаем жизни эволюционное
движение вперед.
— Эволюционное! Эволюционное! Вы только послушайте, что вы говорите,
падре, вы, кто всегда последовательно выступал против теории эволюции. Что с
вами произошло?
Санчес собрался с духом:
— Да, я выступал против понимания эволюции, подменяющей Бога, против
эволюции, дающей объяснение Вселенной, в котором не упоминается о Нем.
Теперь же я уяснил, что истина сочетает в себе научное и религиозное
мировоззрение. Истина в том, что эволюция есть то, как Господь творил и
продолжает творить.
— Никакой эволюции не существует, — заявил Себастьян. — Господь
сотворил мир сей, и все тут.
Санчес бросил взгляд на меня, но мне ничего не приходило в голову.
— Кардинал Себастьян, — снова обратился Санчес к своему оппоненту, —
развитие следующих одно за другим поколений подается в Манускрипте как
эволюция сознания, эволюция к высшему уровню духовности и
колебательного
движения. Каждое поколение накапливает больше энергии, открывает для
себя
больше истин, а затем это передается следующему поколению, что придает
ему
еще большее развитие.
— Это чепуха, — возразил Себастьян. — Существует единственный путь
обретения большей духовности — следовать примерам, которые даны в
Писании.
— Совершенно верно! — воскликнул Санчес. — Но опять же, что это за
примеры? Разве в Писании повествуется не о людях, которые познают, как
воспринимать энергию и волю Господа? Разве не этому учили первые пророки в
Ветхом Завете? Разве не эта способность воспринимать в себя энергию Господа
нашла такое высокое выражение в жизни сына одного плотника, что даже, как мы
говорим, Сам Господь явился на Землю?
— Разве то,о чем говорится в Новом Завете, — вдохновенно продолжал
он, — не есть рассказ о людях, исполнившихся некой энергии, которая
преобразила их? Разве не сказал Сам Иисус, что дела, которые Он сотворил, мы
тоже сможем сотворить, и более? Эту мысль мы никогда не воспринимали
всерьез, вплоть до сегодняшних дней. Мы лишь теперь постигаем то, о чем
говорил Христос, чему Он наставлял нас. В Манускрипте объясняется, что Он
имел в виду! И как это сделать!
Себастьян отвернулся с багровым от гнева лицом. Наступила полная
тишина, и в эту минуту в комнату вбежал офицер и доложил Себастьяну,
что
проникшие в миссию обнаружены.
— Глядите! — возбужденно воскликнул он, указывая в окно. — Вон они!
На расстоянии около километра были видны фигуры двух людей. Они бежали
по открытому месту к лесу. На краю вырубки военные, казалось, были готовы
открыть по ним огонь. Офицер повернулся к Себастьяну и приготовил рацию:
— Если они доберутся до леса, найти их будет нелегко. Разрешите
открыть огонь?
Всматриваясь в бегущих, я вдруг понял, кто это:
— Это Уил и Хулия!
Санчес подошел к Себастьяну еще ближе:
— Именем Господа, вы не пойдете из-за этого на убийство!
— Кардинал Себастьян, — настаивал офицер, — если вы хотите, чтобы
Манускрипт был ликвидирован, я должен немедленно отдать приказ.
Я замер.
— Падре,