будет Восьмое откровение. В нем речь идет об этике отношений
между
людьми, о том, как нужно вести себя с другими, чтобы получить и донести
как
можно большее количество вестей. Но не забывайте, что торопиться не
следует.
Будьте всегда начеку: все внимание обращайте на то, что происходит
вокруг
вас. И еще: скажите, какие перед вами стоят вопросы?
— Я хочу выяснить, где Уил. Хочу познать Восьмое откровение. И найти
Марджори.
— И что же вам подсказывает интуиция о Марджори? На какой-то миг я
задумался:
— Что я обрету свободу… что мы обретем свободу. Было слышно, как
кто-то подошел уже к самой двери.
— А я вам принес весть? — торопливо спросил я.
— Конечно. Когда вы появились, я не знал, зачем я здесь. Я понимал,
что это каким-то образом связано с передачей кому-то Седьмого
откровения, но
сомневался в своих способностях. Мне казалось, что я недостаточно
хорошо
знаю его. Благодаря вам, — продолжал он, — теперь я знаю, что могу
это
делать. Это была одна из принесенных вами вестей.
— А разве была и другая?
— Да, подсказанная вам интуицией мысль, что священников можно убедить
принять Манускрипт, тоже стала для меня вестью. Поэтому я склоняюсь к
тому,
что нахожусь здесь, чтобы переубедить падре Костуса.
Юноша умолк, и в это время охранник открыл дверь и жестом предложил мне
выйти.
Я взглянул на Пабло.
— Мне хочется сказать вам об одном из положений следующего
откровения, — торопливо проговорил он.
Стражник кинул на индейца недобрый взгляд и, схватив меня за руку,
вывел за дверь. Он запер ее и куда-то повел меня. Пабло провожал меня
глазами через прутья решетки.
— В Восьмом откровении есть одно .предупреждение, — крикнул он
вдогонку. — Ваш рост может приостановиться… Это может случиться,
если вы
попадете в зависимость от другого человека.
Этика взаимоотношений между людьми
Поднявшись за конвоиром по ступенькам, я вышел на яркий солнечный свет.
В голове звучало предупреждение Пабло. Зависимость от другого человека?
Что
он имел в виду? Какая зависимость?
Конвоир вывел меня по дорожке на стоянку, где двое солдат стояли около
военного джипа. Пока мы шли, они пристально наблюдали за нами. Подойдя
к
машине поближе, я заметил, что на заднем сиденье уже кто-то есть.
Марджори!
Она была бледна и встревожена. Не успел я встретиться с ней взглядом,
как
стоявший позади солдат схватил меня за руку и подтолкнул на сиденье
рядом с
ней. Двое других расположились впереди. Сидевший за рулем обернулся и
мельком оглядел нас, потом завел машину и повел ее по дороге, ведущей
на север.
— Вы говорите по-английски? — обратился я к солдатам.
Сидевший рядом с водителем здоровяк тупо посмотрел на меня, проговорил
что-то непонятное по-испански и тут же отвернулся.
Я переключил внимание на Марджори.
— Как вы? — шепотом спросил я.
— Я… — Тут ее голос дрогнул, и я увидел на ее лице слезы.
— Все будет хорошо, — проговорил я, обнимая ее. Она взглянула на
меня, пытаясь улыбнуться, а потом положила голову мне на плечо. Желание
волной прокатилось по моему телу.
Мы тряслись по немошеной дороге битый час. Пейзаж за окном машины стал
все больше походить на джунгли: растительность была пышная и густая. За
одним из поворотов среди зарослей тропического леса нашим взорам
открылся
небольшой городок. По обеим сторонам дороги стояли в ряд деревянные
домики.
Впереди, метрах в тридцати, путь нам перегородила большая машина.
Военные на дороге замахали, чтобы мы остановились. Дальше стояло еше
несколько машин, некоторые были с желтыми мигалками. Я насторожился. Мы
затормозили, к нам подошел один из солдат и что-то сказал. Мне удалось
уловить лишь слово 'гасолина' — бензин. Наши конвоиры вышли из джипа и
вступили в переговоры с военными. Время от времени они поглядывали на
нас:
оружие у них было при себе.
Я обратил внимание на небольшую улочку, выходящую под небольшим углом
на дорогу, и стал разглядывать расположенные на ней магазинчики.
Неожиданно
мое восприятие изменилось. Очертания и цвет домов стали выступать более
явно и четко.
Я шепотом окликнул Марджори и почувствовал, как она встрепенулась,