И удивительное дело: когда я смотрел на него, он повернулся и
снова
мельком взглянул на меня. Я быстро перевел взгляд на Хулию.
— Вам обязательно нужно поговорить с этим человеком, — сказала она.
Я промолчал. Смущала сама мысль о том, чтобы просто подойти к нему.
Хотелось уйти отсюда, чтобы ехать дальше в Икитос. Я уже собрался
предложить
это вслух, когда Хулия опять заговорила:
— Вот где нам нужно быть, а не в Икитосе. Необходимо пересмотреть наши
планы. А ваша беда в том, что вы сопротивляетесь, вместо того чтобы
подойти
к этому человеку и завязать разговор.
— Как вам это удалось? — удивился я.
— Что удалось?
— Прочитать мои мысли.
— Никакой тайны в этом нет. Я лишь внимательно следила за выражением
вашего лица.
— Ну и что же?
— Когда воспринимаешь какого-то человека более глубоко, чем других, то
можно разглядеть его сокровенную суть, как бы снаружи она ни была
прикрыта.
А если вы действительно сосредоточите свое внимание на таком уровне, то
сможете понимать мысли этого человека по едва заметным изменениям
выражения
лица. И это совершенно естественно.
— Для меня это звучит как телепатия, — признался я.
— А телепатия — абсолютно естественное явление, — со смехом сказала
она.
Я снова взглянул на нашего соседа. На этот раз он не посмотрел в мою
сторону.
— Вы бы лучше собрали всю свою энергию да поговорили с ним, —
предложила Хулия. — А то упустите эту возможность.
Я сосредоточился и принялся наращивать энергию, пока не почувствовал
себя сильнее, а потом спросил:
— Что же мне сказать ему?
— То, что есть. Только преподнесите истину в том виде, в каком он,
по-вашему, признает ее таковой.
— Хорошо.
Отодвинув свой стул, я пошел к столику, за которым сидел этот человек.
Казалось, он чего-то боится и нервничает — совсем как Пабло в тот
вечер,
когда я познакомился с ним. Я попробовал заглянуть в него поглубже,
чтобы
выяснить, что стоит за этой нервозностью. После этого мне показалось,
что у
него на лице появилось другое выражение, исполненное большей энергии.
— Хэлло,— обратился к нему я.— Вы, похоже, не местный житель.
Хотелось бы надеяться, что вы мне поможете. Я разыскиваю своего друга, Уила
Джеймса.
— Садитесь, пожалуйста. — Говорил он со скандинавским акцентом. — Я
— профессор Эдмонд Коннор. — И он протянул мне руку. — Очень
сожалею. Я
не знаю вашего друга Уила.
Я представился и объяснил, что Уил ищет Девятое откровение — у меня
было предчувствие, что для него это могло что-то значить.
— Я знаком с Манускриптом, — сказал профессор. — Я здесь для того,
чтобы выяснить подлинность этого документа .
— Вы один?
— Я должен был встретиться здесь с профессором Добсоном. Но он пока не
приехал. Непонятно, что могло его задержать. Профессор уверял, что, когда я
приеду, он уже будет здесь.
— Вы знакомы с Добсоном?!
— Да. Именно он организовал освидетельствование Манускрипта.
— С ним все в порядке? Он приедет сюда? Коннор вопросительно посмотрел
на меня:
— Он так планировал. Разве что-нибудь случилось?
Моя энергетическая заряженность упала. Я понял, что Коннор с Добсоном
договорились о встрече до ареста последнего.
— Я познакомился с ним в самолете, когда летел в Перу, — объяснил я.
— Его арестовали в Лиме. Я понятия не имею, что с ним случилось потом.
— Арестовали? Боже мой!
— Когда вы в последний раз говорили с ним?
— Несколько недель тому назад, но о времени нашей встречи в этой
гостинице существовала твердая договоренность. Он сказал, что позвонит,
если
что-нибудь изменится.
— Вы не помните, почему он хотел встретиться с вами здесь, а не в
Лиме?
— Профессор говорил, что поблизости есть какие-то развалины и что ему
нужно побывать здесь еше для того, чтобы встретиться с одним ученым.
— А он не называл места, где должен был состояться разговор с этим
ученым?
— Называл. Он говорил, что ему нужно в… э-э… Сан-Луис, мне
кажется. А что?
— Да нет. Просто спросил.
Когда я произносил эти слова, одновременно случились две вещи.
Во-первых, я стал думать о Добсоне и представил, что мы снова встретились.
Наша встреча произошла