нет случайных людей.
Будьте начеку и ждите весть.
Я последовал за ней, и мы вместе поднялись на веранду. Мужчины, хорошо
одетые перуанцы, рассеянно кивнули, когда мы проходили мимо. Когда мы
очутились в просторном вестибюле, Хулия показала мне столовую, попросив
занять столик и подождать ее там, пока она ишет хозяина.
Я огляделся. В столовой было около дюжины столиков, и стояли они в два
ряда. Выбрав место в центре, я уселся спиной к стене. Следом за мной вошли
трое мужчин — все перуанцы — и сели напротив. Вскоре появился еще один
человек и занял столик справа, метрах в шести от меня. Он сел так, что
оказался спиной ко мне. Я обратил внимание, что он — иностранец, возможно,
европеец.
В столовую вернулась Хулия. которая, заметив меня, подошла и села за
мой столик напротив.
— Хозяина нет, — сообщила она. — А его служащий ничего не знает об
Уиле.
— Ну и что теперь?
Взглянув на меня, она пожала плечами:
— Не знаю. Следует полагать, что у кого-то здесь есть весть для нас.
— И кто же это, по-вашему?
— Не знаю.
— Откуда вам известно, что это должно произойти? — спросил я, вдруг
исполнившись скептицизма. Даже после всех необъяснимых стечений
обстоятельств, которые случились со мной с того времени, как я очутился в
Перу, мне по-прежнему было трудно поверить, что обстоятельства сложатся
определенным образом и в нужное время только потому, что нам этого хочется.
— Не забывайте, о чем говорится в Третьем откровении, — ответила
Хулия. — Вселенная есть энергия, энергия, которая реагирует на наши
упования. Люди составляют часть этой энергетической Вселенной, так что
если
перед нами стоит вопрос, появляются люди, у которых есть ответ.
Хулия покосилась на присутствовавших в столовой:
— Я не знаю, кто эти люди, но если мы не пожалеем времени на разговор
с ними, то выясним, что у каждого есть для нас некая истина, которая
является частью ответа на наши вопросы. Я недоверчиво посмотрел на нее. Она
перегнулась ко мне через стол:
— Усвойте это для себя. У каждого, кто встречается нам на пути, есть
весть для нас. В противном случае они выбрали бы другую дорогу или рано
или
поздно свернули бы с нее. Присутствие этих людей свидетельствует о том,
что
они здесь не просто так. Я смотрел на Хулию, по-прежнему не зная, можно
ли верить, что все так просто.
— Самое сложное, — сказала она, — выяснить, с кем стоит тратить
время на разговор, так как со всеми невозможно перекинуться даже парой
слов.
— Ну и как вы определяете это?
— В Манускрипте говорится, что на это существуют знаки.
Я хотя и слушал со всем вниманием, но, неизвестно почему, окинул
окружающих беглым взглядом и остановил его на человеке, сидящем справа
от
нас. Он обернулся и тоже посмотрел на меня. Когда наши взгляды
встретились,
мужчина снова уткнулся в тарелку. Я тоже отвернулся.
— Какие знаки? — спросил я.
— Вот такие.
— Какие такие?
— Такие, какой вы только что подали. — И она кивнула в сторону нашего
соседа справа.
— Что вы имеете в виду?
Хулия снова перегнулась ко мне через стол:
— В Манускрипте говорится, что внезапный обоюдный зрительный контакт
двух людей является знаком того, что им необходимо поговорить.
— А разве это не происходит постоянно?
— Происходит. Но после того, как это случается, большинство людей
просто забывают об этом и продолжают заниматься своими делами.
Я кивнул:
— А о каких еще знаках упоминается в Манускрипте?
— О чувстве узнавания. Когда кто-то кажется знакомым, хотя и знаешь,
что никогда раньше этого человека не встречал.
При этих словах я вспомнил Лобсона и Рено, которых, как мне показалось
при первой встрече, я уже когда-то видел.
— А есть ли в Манускрипте что-нибудь о том, почему некоторые люди
кажутся такими знакомыми?
— Есть, но немного. Просто упоминается, что по типу мышления мы
делимся на группы. Они обычно образуются по интересам. Некоторые люди
думают
об одном и том же, а поэтому одинаково выражают себя и имеют похожий
жизненный опыт. Мы интуитивно распознаем тех, кто входит в нашу группу,
и
очень часто они несут нам весть.
Я еще раз посмотрел на соседа справа. Он на самом деле смутно напоминал
кого-то.