высокий уровень то, за что ратовали они. Ваш путь в
том,
чтобы обрести истину, которая представляет собой сочетание устремлений
этих
двух людей, но на более высоком уровне. Я кивнул.
— Так как же вы определили бы то, чему научили вас родители?
— Не могу сказать наверное.
— А что думаете по этому поводу?
— Отец считает, что жизнь дана, чтобы прожить ее во всей полноте,
чтобы наслаждаться тем, что ты есть, и он пытался добиться этого. Мать
больше верила в жертвенность и посвящение себя службе ближнему, забывая
при
этом о себе. Она считала, что это как раз и заповедано в Писании.
— А вы, что вы думаете об этом?
— Честно говоря, не знаю.
— Уходите от ответа, — засмеялся падре Карл.
— Мне кажется, что я не знаю.
— А если бы вам пришлось выбирать из двух? Я помолчал, искренне
пытаясь думать, и тут неожиданно в голову пришел ответ.
— Они оба правы, — сказал я. — и не правы. Его глаза просияли:
— Как это?
— Я не совсем уверен, как именно. Но считаю, что верный жизненный путь
должен включать оба этих взгляда.
— Для вас, — проговорил падре Карл, — вопрос заключается в том —
'как'? Как человеку прожить жизнь, в которой присутствуют обе эти точки
зрения? От матери вы получили знание того, что жизнь — это духовность.
От
отца познали, что жизнь в том, чтобы расти в своих глазах, в
развлечениях,
приключениях.
— Значит, моя жизнь, — перебил я, — состоит в сочетании этих двух
подходов?
— Да, для вас все дело в духовности. Вся ваша жизнь будет посвящена
тому, чтобы обрести такую духовность, благодаря которой вы выросли бы в
своих глазах. Эту задачу оказались не в состоянии решить ваши родители
и
оставили ее вам. Вот вопрос вашей эволюции, предмет ваших исканий на
время,
отпущенное вам в жизни.
Эта мысль заставила меня погрузиться в задумчивость. Падре Карл говорил
еше о чем-то, но я был не в состоянии сосредоточиться на его словах. Да
и
угасавший огонь в камине действовал убаюкивающе. Я понял, что устал.
Падре Карл выпрямился в кресле:
— Думаю, на сегодня вам уже не хватит энергии. Но позвольте на
прошение высказать одну мысль. Вы можете ложиться спать и больше не
думать о
том, что мы обсуждали. Можете возвратиться к своей прежней ролевой
установке
или, наоборот, проснувшись завтра утром, придерживаться нового
представления
о том. кто вы есть. Если вы выберете последнее, у вас появится
возможность
сделать следующий шаг в этом направлении и пристально вглядеться во все
остальное, что происходило с вами с самого рождения. Если вы охватите
взглядом всю жизнь как единое повествование, с рождения до настоящего
момента, то поймете, что все это время вы пытались ответить на этот
вопрос.
Вы осознаете, как получилось, что вы оказались здесь, в Перу, и что вам
следует делать дальше.
Я кивнул, пристально всматриваясь в него. В глазах, которые лучились
теплом и заботой, было то же выражение, какое мне часто приходилось
видеть и
у Уила, и у Санчеса.
— Спокойной ночи. — С этими словами падре Карл прошел в спальню и
закрыл за собой дверь. Я расстелил на полу спальный мешок и быстро
заснул.
Пробудился я с мыслью об Уиле. Мне хотелось спросить падре Карла, что
еще ему известно о планах Уила. Пока я, не вылезая из мешка, размышлял,
в
комнату тихо вошел падре Карл и стал разводить огонь.
Я расстегнул застежку спального мешка, и он обернулся на звук.
— Доброе утро! Как спалось?
— Хорошо, — ответил я, вставая.
Он положил на угли тоненькие дошечки, а потом поленья побольше.
— Уил говорил о своих планах? — спросил я. Падре Карл встал и
повернулся ко мне:
— Он сказал, что направляется к своему приятелю, чтобы у него
дожидаться каких-то сведений, на которые он рассчитывает, по всей
видимости,
сведений о Девятом откровении.
— А что он еще сказал? — допытывался я.
— Он говорил, что, по его мнению, кардинал Себастьян сам рассчитывает
найти последнее откровение и, похоже, близок к цели. Уил считает, что
от
человека, в руках которого окажется последнее откровение, будет
зависеть,
суждено ли Манускрипту получить когда-либо широкое распространение и
понимание.