Очарованный сон
Молодость – время важных семейных задач. Время, когда духовность и поиски, зов и эвоневроз должны отходить на второй, третий план. Сейчас не до магии. Это время жизни, когда надо…. Выжить? Нет. Выжить – это раньше, теперь наоборот – вжиться. Стать женщиной, прочувствовать это всеми клетками и фибрами, полюбить, осознать.
Если здесь что-то идет не так, время словно останавливается. Молодая женщина может прилежно учиться и строить карьеру, или, наоборот, пуститься во все тяжкие. Но большинство потом говорит одно и тоже: «я словно проспала 15 лет», «я была как заморожена». Такой эффект заколдованного сна – весьма частое явление. И не новое. Принцесса спит в хрустальном гробу после ужасов юности и приключений с семью то ли гномами, то ли богатырями. Другая – уколовшись веретеном старой ведьмы (первый сексуальный опыт?). Похищенная бородатым карликом (тоже простой символизм) Людмила засыпает в ожидании Руслана. И так далее.
Я сошла с ума, о мальчик странный,
В среду, в три часа!
Уколола палец безымянный
Мне звенящая оса.
(А. Ахматова)
Можно, наверное, условно разделить этот опыт на очарованный сон и заморозку. Во сне происходит рост, проживаются сны, во сне можно ходить и действовать. Сон – это легкая анестезия и защита от лишнего. Так, на буддистских ретритах и медитациях люди часто засыпают, а учитель ласково объясняет, что мы всегда слышим то, что нам надо, и наоборот.
Молодая женщина говорит: «Я жила как во сне – уборка, готовка, институт, садик, врачи».
Я живу, как кукушка в часах,
Не завидую птицам в лесах.
Заведут – и кукую.
Знаешь, долю такую
Лишь врагу
Пожелать я могу.
(А. Ахматова)
Я бы даже сказала, что это здоровая норма. Помните, Психея отчаивалась и пыталась кидаться то в реку, то с башни. Молодой женщине с такой истеричностью жить нельзя. Надо подметать и мыть, лечить опрелости и воспаления, решать тысячи мелких бытовых, социальных и личных задач. Экспрессивность и ум часто становятся препятствием и страдают сами. Легкая одурманенность тут не помешает, гипнотический, гнетущий сон повседневности. У молодости достаточно здоровья, чтобы пройти через него без потерь для души. Важно проснуться вовремя.
«В 35 я обнаружила себя никем и ничем. Нет, у меня был муж, дети, квартира, дача, работа. И всё это – не то. Где Я?» (На сессии)
Замороженность – это пожестче. Это тоже анестезия, но замороженное тело и душа неподвижны и лишены возможности расти. Внимая чужим советам и своим страхам, наряженным в разумность, замороженные девушки не живут реальную жизнь, а предаются карьере, духовному поиску, развлечениям-увлечениям, часто в родительском замке. В 30 и 35 они все еще правильные и ищущие. Замороженные женщины, если не сумеют разморозиться, к 40-50-ти обнаруживаются уже Снежными Королевами. Могут истечь слезами и разморозиться (мы теперь долго живем), а могут так и дожить под анестезией.
Личный опыт. Моя юность была стремительной и короткой. А молодость из-за этого растянулась. Я долго боролась со свекровью, истинной Афродитой. У меня не было учителя, авторитета, феи-крестной. Хотя судьба благосклонно подсовывала мне чудесных подруг и нянь для детей. Ахматовское про кукушку долго было моим криком и гимном. Свои стихи, такие же, рвались из души. И одновременно я заканчивала институты, разбиралась и строила бизнес и отношения с мужем, обживала дома, вела быт семьи то из четырех, то из шести человек, потом еще землей и скотиной увлеклась, читая взахлеб философию. Торговала колбасой и мебелью. Как? Просто волшебный сон был.
Я очнулась в 30, пережив с трудом четвертые роды и клиническую смерть. Проснулась с единственным вопросом и единственным ответом: любовь – главное. И тогда я стала взрослой женщиной.
Молодости полезно заканчиваться в здоровом варианте. Заканчивается она переходом к взрослости.