Планета зарыдала, и её воды забились в беззвучной скорби. Взмолилась она к Ветру, что нёсся сквозь звёздную пыль, не причаливая ни к одному миру: «О, Могучий и Ласковый, Тёплый и Холодный, Свободный и Независимый Ветер! Услышь мольбу моей души, пожалей меня, поглощённую горем, и помоги мне в этой битве!»
Ветер, услышав призыв, сжался в тугую, неистовую спираль и подул со страшной, первобытной силой. Небо, до того сияющее, затянуло плотной, непроглядной тьмой. Поднялись огромные, ревущие волны-убийцы, грозные, как горы, несущие на своём гребне разрушение. И так бился Океан, неутомимо, долгие века, о твёрдые, неприступные скалы Суши, что, казалось, лишь этого и ждала. С каждым яростным ударом волн вода не уничтожала, но творила – она смывала со скал острый песок и обломки камней, шлифовала их, превращая в мягкие берега и уютные низины. Каждая капля воды, каждый вздох ветра были частью великой работы.
В итоге в глубинах Океана образовалось невообразимо сложное и прекрасное дно, полное тайных лощин и возвышенностей. Из бушующих вод медленно, но величественно выросли острова, словно драгоценные камни, и могучие, необъятные континенты, раскинувшие свои зелёные объятия под ласковым небом. Постепенно Планета, истощённая борьбой, но изменившаяся навсегда, смирилась со своей великой участью и, наконец, утихомирилась, приняв свою новую, сложную форму.
Солнце светило теперь ещё ярче и ласковее, его золотые лучи обнимали преображённый мир. Океан тихо плескался между новыми континентами, облизывая их берега, словно сладкий леденец; его волны стали не разрушителями, а нежными хранителями.
«Как же прекрасен стал этот мир! – прошептала Планета, теперь уже не с тоской, а с глубоким, всеобъемлющим восторгом, обращаясь к Солнцу. – Он прекраснее, чем я могла себе вообразить».