Он обязательно вернётся, твёрдо повторил себе пёс. И пусть теперь, ради этого, ему придётся выждать, пока время сделает свой полный оборот вокруг вечности. И пусть, ради этого, бесчисленное количество золотых лун и жарких солнц навсегда прейдёт в своём хороводе. И пусть, ради этого, ему придётся стать камнем.
Вот и вся нехитрая история, записанная со слов старого рыбака. А ты, дорогой читатель, если улыбнулся скептически над этими строками, можешь сам, при желании, найти излучину этой реки, где на песчаной косе, в тени плакучих ив, ты сразу увидишь большой серый камень-валун. Подойдя к нему и, прикоснувшись рукой, ты сможешь ощутить его тепло. Тогда поймешь сам, что не камень – это вовсе, а собака.
Собака, которая ждёт.
ТебЯ !
6. Регистратор
Несомненно, это был Он. Пространственно-временная судорога вечности выплюнула Его из утробы небытия прямо на стул. И стул стал Его жизнью – прекрасной и немножко странной. Своим искромётно ограниченным умом Он приводил в неописуемый восторг всех окружающих. Даже вопросы:
– Который час?
– А можно ли?
– Как дела?
не могли повергнуть Его в смятение. Он отвечал просто и ясно, как новорождённый. И это было выше среднего понимания. И это было похоже на чудо.
Единственно, пожалуй, чего Он не знал, а от того и страдал, – Он решительно не помнил свой номер. В том и заключалась Его тайна, вечная и непостижимая. И Регистратором стал Он от бога. Силясь вспомнить порядковое своё клише, Он в диком, хмельном упоении, с безумным отчаянием обречённого блистательно раздавал номера. Всем. Даже собакам. Им Он давал свои самые заветные: разноцветно пурпурные.
Иногда, за него работал стул, но согласитесь, что это не важно. Важен лишь номер – нескончаемая вереница знаков, чередою нулей уходящая в бесконечность. Но не было среди них одного – своего. И это сильно печалило Регистратора. В такие минуты Он часто всё путал: верх с низом, дилера с киллером, презентацию с презервативом, жизнь со смертью. А однажды, когда Он пошёл в баню, румяный цинковый банщик, весело подмигнув Ему потными бакенбардами сказал, что недавно им дали новый номер, согласно которому баня считается банком: депозитно – сертификатно – вексельным. И все банщики отныне банкиры. И не видно бы этому конца, когда б не Они. Их было двое, и они пришли. Скорее всего это были Он и Она, потому что имели по-женски зовущие лиловые, ниспадающие ноги, покрытые лайкрой, и уснувшие в сладкой истоме мягкие, пушистые груди. Но, вместе с тем, у них были бугристо-мозолистые плечи, была хрустящая дюжинная голова с плоским свинцовым взглядом и ещё была трубка сотовой связи, – а это уже несомненные атрибуты настоящего мужчины. И всё пребывало в движении, умом не познаваемом.