Отсюда было видно, как на одном его конце, видимо еще с вечера, разбила свой лагерь немногочисленная группа рыбаков. Изглоданные огнём ночного костра головёшки слабыми искорками мерцали под шаткой конструкцией, состоящей из прокопчённого котелка, кривой перекладины и покосившихся рогулин. Вокруг беспорядочно расположились распотрошённые брезентовые мешки. Невдалеке стоял крытый зелёный фургон, безжизненно уткнувшись своим тупым носом в кусты. Сами же рыбаки, словно нахохлившиеся воробьи, рядочком сидели у самой кромки воды, сосредоточенно и строго внимая утреннему клёву.
Оценив обстановку, человек решительно направился в противоположный конец косы, увлекая за собой собаку. Но лишь только лапы пса погрузились в мягкий, белый песок, как его маска солидной степенности растаяла без следа. Суетливо взбрыкивая задом, он ухватил поводок, рывками поторапливая хозяина. Недолго поупрямившись, тот расстегнул ошейник и шлёпнув пса по загривку, коротко бросил – «гуляй».
Раз, второй, энергично встряхнув головой, собака, как взнузданная лошадь, помчалась в бешеном темпе по кругу, нарочито небрежно загребая лапами песок. Цепочка глубоких, влажных воронок потянулась ей вслед. Но вскоре, набрав весьма приличную скорость, пёс разомкнул круговую траекторию и словно выпущенный из пращи булыжник, влетел со страшным шумом в реку. Фыркая от удовольствия, он поплыл, погнав впереди себя буруны.
Несколько минут спустя, пёс, широко расставив лапы, стоял на берегу стряхивая воду. Лихорадочные, волнообразные движения долго сотрясали всё его тело – от самых ноздрей до самого кончика хвоста.
Покончив с водными процедурами, он припал на передние лапы, и принялся флегматично копать яму, короткими сильными толчками выбрасывая далеко назад тучи песка. Достигнув достаточной на его взгляд глубины, пёс лёг, деловито свесив лапы в своё творение. И только теперь, высунув язык и содрогаясь от тяжёлого дыхания всем телом, смог наконец перевести дух. Не поворачивая головы, он скосил взгляд на хозяина и отметил, что тот, между тем, тоже зря время не терял, поскольку уже закинул свои удочки и сидел, удерживая цепким, неподвижным взглядом красные флажки поплавков.