Почему мы молимся
Страх порождает во мне молитву: «Господи, помилуй». Страстное желание порождает во мне молитву: «Я хочу работать». Нелепо притворяться во сне, что я хочу работать, в то время как мне все время снится, что я могу это делать.
Жанна де Зальцман. «Реальность бытия», 78
Как говорит мой соратник Ли Ван Лаер, на данной стадии работа включает в себя только три практики: «Молитва, молитва и еще раз молитва».
Страдание, которое я сейчас испытываю под добрым и великодушным руководством моего Мастера, благодатно, поскольку оно не обычного, механического типа, а более высокого и долгожданного. Это сознательное страдание23. Мастер помещает меня на мое место, и по его милости я прохожу то, что называю процессом смирения. Но это страдание – неимоверное, мучительное, тяжелое – смягчается и облегчается благодаря юмору. Оно требует от меня самоотдачи в процессе внутренней работы. Из-за него я часто начинаю рвать и метать. Временами оно причиняет физическую боль и выматывает морально. Эта «темная ночь души» длится уже много месяцев. Но я дал себе установку не относиться к себе слишком серьезно, найти в своей ситуации что-то забавное и просто посмеяться над собой. Временами ужас ситуации накрывает меня с головой. Бывали минуты, когда я думал, что умру. Я не мог сделать полный вдох без больших усилий. Мое сердце бешено колотилось. Ночью я просыпался в холодном поту. Я почти ничего не ел. Мне хотелось принять позу зародыша и навсегда застыть в ней. Итак, в этой работе на этой стадии очищения центров24 в конце концов естественным образом возникает вопрос: «Готов ли я умереть, выполняя эту работу?»
Я решил, что лучше покончить с этим в нынешней жизни, чем переносить в следующую. Нужно преодолеть себя, аффектацию своего «Я» и чувство собственной важности.
Я долго молился о смирении и не ожидал, что все произойдет именно так, с такой глубокой интенсивностью, страданием, страхом и томлением. Но мой Мастер знает, а я нет. Я ясно вижу в этом хирургическом процессе свое ничтожество, беспомощность, а также то, что подразумевал Гурджиев, когда говорил: «Я не могу „делать“». Мой собрат Майтрейя (это саньясинское имя последователя индийского духовного учителя и мистика Ошо), который на правах духовного учителя преподает адвайту – учение о недвойственности, так рассуждает о страданиях, которые я сейчас испытываю:
Ощущение себя индивидуальным деятелем запрограммировано в структуре каждого эго. Эго-деятель необходим для создания иллюзии разделения, которая проявляется у людей в виде страдания. Разделение и страдание находятся на одном полюсе, экстаз просветления – на другом… Понимание этой концепции нисходящей на нас благодати освободит тебя от любой потребности чего-либо добиваться… Беспомощность и уязвимость свойственны просветленным точно так же, как и всем людям, но они приспособились к реальности сдачи… Поэтому будды наслаждаются жизнью, свободной от страданий.
Майтрейя, в письме по электронной почте
Еще одно великое и ценное учений суфиев гласит: «Из этого выйдет только хорошее». И не важно, что такое «это». Вот поистине возвышенное учение, призывающее сдаться воле Бога, милости гуру, – учение о вере в великодушие и совершенство мира Мастера.
Итак, когда я лежу на «операционном столе» моего Мастера (без анестезии, но с верой в его дхарму), мне остается «просто это» (мистер Ли): «Принимать то, что есть, как оно есть, здесь и сейчас» (Арно Дежарден). Сознательно расслабившись, я пребываю с «сейчас» моего тела, которое подвергается «хирургической операции» по удалению эго.
И наконец, вот моя молитва: «Господи, помилуй; я хочу работать». Мой Мастер сокрушил меня. Он так глубоко и основательно разбил мое сердце, что только Бог может исцелить меня. Такое разбитое сердце можно считать исключительно даром милосердия и благодати, который я обретаю, потому что сознательно ставлю себя в положение, позволяющее получать помощь свыше. Я купаюсь в печали и тону в слезах (Ирина Твиди). Я помещаю себя в текущий момент, то есть в священное сердце милосердия. Господи, помилуй; я хочу работать.
Эта молитва делает возможным то, что когда-то было невозможно. Одно из высших учений тибетского мастера Чогьяма Трунгпы Ринпоче гласит: «Если доброта не работает, попробуй быть еще более добрым». Эта молитва («Господи, помилуй; я хочу работать») взывает о мужестве, терпении и сострадании при применении этой высочайшей практики в моих отношениях. Чувство собственной важности, даже в самых тонких его проявлениях, делает такую практику невозможной. И все же я не могу просто отбросить чувство собственной важности. Это не так просто. На самом деле это невозможно. Только благодать может удалить чувство собственной важности. Работа заключается в том, чтобы позволить этой «хирургической операции» состояться. Как? Сознательным распределением внимания таким образом, чтобы «быть собранным в нужном месте», и сознательным расслаблением тела, чтобы «хирург» получил к нему доступ и мог совершить чудо. Этим «хирургом» можно считать свою практику, а также ее закономерный результат.