Дед с испугу возьми – и сразу расплачься. Вижу, никакой особой силы в нем нет, а только, может, немного возомнил о себе, как все мы грешные иногда способны. Покаялся он. Я его утешил, как мог. Наложил не слишком строгую епитимью. Теперь иногда навещаю. Храм он посещает, слава Богу, аккуратно, по всему видно, что встал на путь полного исправления.
Однако не так всё оказывается просто, как мне вначале показалось. Кое-кто из общинников, а то и люди со стороны, частенько ухитряются проникать к Василию конспиративно, чтобы получить от него «благодатную помощь». Да еще на меня озлобляются, что, мол, я его, этого святого человечка, затретировал. Но твердо веду свою политику.
Впрочем, по прошествии некоторого времени моя политика пересиливает. Не знаю, радоваться или горевать. Теперь все наши, Бог весть с чего, вдруг прониклись убеждением, что у меня в церкви «заклинания» не в пример сильнее и чудодейственнее, чем Василиевы, а сам я праведный и твердый, как библейский Аарон с жезлом. С этим я вообще ничего не могу поделать.
Кончилось тем, что в один прекрасный Александр Павлович потихоньку отправил Василия обратно, щедро наградив старика за испытания и скорби.
Однако случаи, наподобие как с Василием, случаются у нас с упорной регулярностью. Прямо как рецидивы какой-то заразы.
Однажды вся община, как один человек, включая Александра Павловича, возьми да и не явись на воскресную службу. С замирающим сердцем отслужил литургию и побежал сам не свой от страха на винокурню. Слава Богу, никто не угорел, никого не стравило. А оказалось, что в тайне от меня все снялись и поехали в какую-то дальнюю деревеньку, чтобы прикоснуться и получить благословение местной дурочки Пашеньки, прославившейся на всю округу своими пророческими и целительскими талантами.