из ланит румяных и уст красавиц погребенных.
x x x
Мы по желанью не живем ни дня,
Живи в веселье, злобу прочь гоня.
Общайся с мудрым, — ведь твоя основа
Пыль, ветер, капля, искорка огня.
x x x
Жизнь печальна моя и дела не устроены.
Мне покоя — все меньше, а беды удвоены.
Восхвалите аллаха! — Без просьб и мольбы
Все мы пить из источника бед удостоены.
x x x
Судьбу того решили уж давно,
Кому в песках кручин плестись дано.
Сегодня выдумать предлог нетрудно,
А завтра — будет, как предрешено.
x x x
Пока в дорогу странствий не сберешься, — не выйдет ничего,
Пока слезами мук не обольешься- не выйдет ничего.
О чем скорбишь? Покамест, как влюбленный,
Ты от себя совсем не отречешься, — не выйдет ничего
x x x
Чуть алою розою ранняя вспыхнет весна,
Вели, мой кумир, чтобы в меру нам дали вина.
О гуриях и о чертогах, о рае и аде
Не думай, все — сказка, все — выдумка только одна.
x x x
Ведь каждая тайна — у мудрого в сердце и взоре
Скрываться должна, как Симург* среди Кафских нагорий.
От капли, попавшей в жемчужницу — жемчуг родится,
Но это есть таинство сердца глубокого моря.
x x x
Не была познанья жажда чуждой сердца моего,
Мало тайн осталось в мире, не доступных для него.
Семьдесят два долгих года размышлял я дни и ночи,
Лишь теперь уразумел я, что не знаю ничего.
x x x
Ни зерна надежды на гумне пустом.
Мы с тобой уйдем, покинем сад и дом,
Серебро, вино и хлеб истрать с друзьями,
Или все врагу достанется потом.
x x x
Мой враг меня философом нарек, —
Клевещет этот злобный человек!
Будь я философ, в эту область горя —
На муки, не пришел бы я вовек!
x x x
Нет облегченья от оков мирских,
Безрадостна пустыня дней моих,
Я долго у судьбы людской учился,
Но ловкачом не стал в делах земных.
x x x
Солнце розами я заслонить не могу,
Тайну судеб словами раскрыть не могу.
Из глубин размышлений я выловил жемчуг,
Но от страха его просверлить не могу.
x x x
Мы — основа веселья, мы — бедствия рудные горы.
x x x
Мы — насилия корень, мы — правды воздвигли опоры.
Низки мы и высоки, как ржавое зеркало, тусклы,
И, как чаша Джамшида, блистаем и радуем взоры.
x x x
Я не от бедности решил вино забыть,
Не в страхе, что начнут гулякою бранить.
Я для веселья пил. Ну, а теперь — другое:
Ты — в сердце у меня, и мне — не нужно пить.
x x x
Порой кто-нибудь идет напролом я нагло кричит: — Это я!
Богатством кичится, звенит серебром и златом блестит — Это я !
Но только делишки настроит на лад — и знатен, глядишь, и богат
Как из засады подымется смерть и говорит — Это я!
x x x
Я из пределов лжи решил сокрыться.
Здесь жить — лишь сердцем попусту томиться.
Пусть нашей смерти радуется тот,
Кто сам от смерти может защититься.
x x x
Будь весел! Чаянья твои определил — вчерашний день.
Себя от прежних просьб твоих освободил — вчерашний день.
С кем спорить? Ни о чем тебя не расспросил — вчерашний день.
Что завтра сбудется с тобой — не приоткрыл вчерашний день.
x x x
Я для вина кувшин себе у гончара достал,
Пил из него. И вот кувшин мне тайну прошептал!
Я шахом был, вино я пил из чаши золотой,
Теперь у пьяницы в руках кувшином винным стал!
x x x
Когда б сорвал я плод надежд, о жизнь, с твоих ветвей,
То, верно, отыскал бы нить клубка судьбы своей
Доколь кричать о тесноте темницы бытия,
Томиться и к небытию не находить дверей?
x x x
Когда б небеса справедливо вершили дела,
Велениям неба не молкла бы в мире хвала.
Когда б от судьбы справедливость и милость явилась,
Ничья бы душа и в обиде тогда не была.
x x x
Загадок вечных бытия едва ль откроешь ты ответ.
Теченья мысли мудрецов ты не постигнешь за сто лет.
Вставай — и на лугу с вином свой рай отрадный создавай
Кто знает; попадешь в эдем ты после смерти, или нет?
x x x
Море сей жизни возникло из сокровенных сил,
Жемчуг раскрытия тайны никто еще не просверлил.
Толк свой у каждого века — по знанию и пониманью.
Истинной сути творенья никто еще не объяснил.
x x x
0 кумир в сиянье красоты живом,
Встань, подай скорее нам кувшин с вином.
В светлом опьяненье разрешим сомненья,
Прежде чем мы сами на кувшин пойдем.
x x x
Одних приводят, других похищают,
Куда, откуда? — Не сообщают. Все — тьма.
Лишь ясно: жизнь наша —