Моё сознание работает совершенно иначе, чем прежде. Оно охватывало всё сразу одновременно, не существует ни времени, ни расстояний. Солнца не видел, всюду ровный свет. Попробовал вернуться на то место, над которым уже пролетал, мысленно представил его – всё вышло! Это было похоже на телепортацию».
Но учёный остаётся учёным даже в состоянии клинической смерти. У Владимира Григорьевича возник интерес, до какой степени можно влиять на окружающий мир? Почему-то представил свой сломанный телевизор в квартире – и увидел его сразу со всех сторон: узнал, где и как он был сконструирован, даже какая деталь неисправна (когда его реанимировали, он её заменил).
Его конструкторское бюро долго не могло решить задачи, связанной с крылатыми ракетами. И он вдруг представил эту конструкцию, увидел проблему во всей многогранности. И алгоритм решения возник сам собой. Потом учёный записал его и внедрил. Он убедился, что информация, которую он получил во время полёта в этой трубе, значительно выходит за пределы тех знаний, которыми он обладал при жизни. Учёный осознал, что его ведёт Некто вездесущий, не имеющий границ. Он не видел Его, но чувствовал остро-остро и знал, что это и есть Бог.
Оба мира, наш и загробный, реальны и они всегда взаимодействуют друг с другом, хотя обособлены один от другого, и образуют вместе с невидимым кем-то – Богом – глобальную интеллектуальную систему. «Я понял, – говорит он, – человек там видит то, что хочет видеть. Поэтому описания загробного мира людьми, пережившими клиническую смерть, отличаются друг от друга. Праведник видит рай, грешник – ад. Смерть для меня сейчас не страшна. Я знаю, что это всего лишь дверь в другой мир».
***