У древних греков и римлян было много богов, среди которых более известен Зевс-громовержец. Боги были обитателями Олимпа. Олимп – небесный свод, который считался обителью богов, где они безмятежно жили, даже устраивали для себя пиры.
У некоторых католиков сохранилось приватное обращение со святыми. Описан случай, когда старая католичка в храме обращается с просьбой к святому Януарию, при этом даже его попрекает: «Только сделай не так, как в прошлый раз, когда я тебя просила помочь выиграть по лотерее стиральную машину…»
Общение с Буддой у монголов на тибетском языке, который многим непонятен, и заучиваются механически. Чтобы совсем облегчить общение с Всевышним, ламы этот процесс «механизировали» – в дацанах установлены цилиндры с текстами молитв. Один оборот цилиндра рукой верующего означает прочтение всех молитв. Ещё у юрты кочевники ставят шест с молитвенными текстами на лентах. Ветер их колышет и «читает» за всю семью. За кажущейся беспечностью буддистов к религиозным обрядам, скрывается твёрдая вера в ламаизм и приход Будды на землю.
Большевики 70 лет боролись с религией, в итоге много поколений выросло без веры в бога. Поэтому ангелы-хранители от нас отвернулись. В стране стало процветать пьянство, наркомания, блуд и жажда наживы. И как итог – в конце ХХ века в России стало рождаться меньше детей, чем умирать. Как итог, – в богатой стране население стало вымирать! Без веры человек не боится ни Бога, ни Сатаны. И только когда ему плохо, он прозревает и вспоминает Бога, просит: «Господи! Надеюсь на твою милость».
Сатана искушает нас многими смертными грехами. Следствием этого и появился Армагеддон – поле битвы Добра и Зла, Света и Тьмы, правды и лжи. И на этом поле битвы до сих пор нет победителей. Слабый человек не может устоять перед искушением, поэтому многие грешат. Но человек часто боится предстать пред Богом грешником, потому настаёт время, когда он при жизни искренне раскаивается. Многие могут получить «отпущение грехов» на исповеди. И в этом есть большой смысл – чтобы человек не впал в безысходность, не озлобился, а жил достойно.