Кажется, все хороши, но сердце отвергает каждую в отдельности. Когда же очередь дошла до Тани, то что-то с сердцем произошло невероятное: “Как Таня? Почему Таня? Я с ней незнаком, даже фамилии толком не помню. Ни разу не приветствовались и ни о чем не разговаривали”. Потом мы продолжали рассуждение о других сестрах. Наконец, я выразил свои соображения о Тане, усомнившись в том, что она гордая девушка, но Тимофей Степанович сказал: “Если рассматривать с христианской точки зрения, то она-то и есть христианка. Но я не навязываю, чтобы это не получилось от меня; я хочу искренне тебе добра. Кого Бог тебе положит на сердце, то и будет от Него. Однако ж Он и мне положил на сердце то же, что и тебе, дабы ты не сомневался, а свидетельство двух – истина”.
Мы с ним помолились и разошлись до вечера. Вечером хор собрался на спевку. Пресвитер позвал меня в братскую комнату. Мы помолились. Он спросил:
– Ну, как у тебя с сердцем?
– Все поблекли, осталась одна Таня, – и воцарился мир Божий и покой сердечный.
Тимофей Степанович сказал:
– У меня тоже такое состояние. Молитву нашу Бог услышал.
…Мне говорили: “Кого ты взял; сам парень как парень, а взял… ни себе посмотреть, ни людям показать. Неужели тебе не хватало красавиц побогаче и поумнее, грамотных и образованных, а то сам гол как сокол, и взял соколиху”.
От таких назиданий в пляс не пустишься, но печалью полнило сердце мое. В таких случаях я возносился на ту высоту, которой достиг во время молитвы в день поста, молясь Богу о даровании мне жены, где я ясно, отчетливо получил просимое. Бог указал только ее. Ибо она закрыла собой всех красавиц, и потому сатана был бессилен разрушить наш союз. Три раза являлся мне Господь в силе Духа: когда я каялся, в день крещения, в день поста и молитвы о жене».
Бог подарил брату и сестре десятерых детей, служение пресвитера, а впоследствии – и старшего пресвитера. Так прежде избрания возлюбленной Иван Васильевич получил ее от Бога! Бога волнует, кого мы избираем себе в спутники жизни или в круг друзей.