челюсти и плеснул на лицо воды. Тогда ты начал дрожать, и по
всему телу у тебя опять пошла конвульсия. Затем ты долгое время оставался
неподвижным. Дон Хуан сказал, что все закончилось. Но к этому времени уже
настало утро, и мы, укрыв тебя одеялом, оставили спать на веранде.
Тут он остановился и взглянул на остальных, которые, казалось,
сдерживают смех. Он повернулся к дону Хуану и спросил его о чем-то. Дон
Хуан улыбнулся и ответил на вопрос.
— Дон Хуан повернулся ко мне и сказал:
— Мы оставили тебя на веранде, так как опасались, что ты начнешь
писать по всем комнатам.
Все они громко рассмеялись.
— Что со мной было? — спросил я. — разве я…
— Разве ты? — Джон передразнил меня. — мы не собирались об этом
говорить, но дон Хуан сказал, что все в порядке. Ты описал мою собаку.
— Что я делал?
— Ты ж не думаешь, что собака бегала от тебя потому, что боялась
тебя? Собака убегала, потому что ты ссал на нее.
Все захохотали. Я пытался спросить одного из молодых людей, но все
они смеялись, и он не слышал меня. Джон продолжал:
— Мой пес также не остался в долгу. Он тоже ссал на тебя.
Это заявление, видимо, было соверщенно смешным, так как все так и
покатились со смеху, включая дона Хуана. Когда они успокоились, я спросил
со всей серьезностью:
— Это правда? Это действительно было?
Все еще смеясь, Джон ответил:
— Клянусь тебе, моя собака действительно на тебя ссала.
По дороге обратно к дому дона Хуана я спросил его:
— Это действительно все случилось, дон Хуан?
— Да, — сказал он, — но они не знают того, что ты видел. Они не
понимают, что ты играл с ним. Вот почему я не беспокоил тебя.
— Но разве все это дело со мной и собакой, писающими друг на друга —
правда?
— Да это была не собака. Сколько раз мне нужно говорить тебе это? Это
единственный способ понять. Единственный способ. Это был _»о_н»_, тот, кто
играл с тобой.
— знал ли ты, что все это происходит, прежде, чем я сказал тебе об
этом?
Он запнулся на момент, прежде чем ответить.
— Нет, я вспомнил после того, как ты мне все рассказал, страшный вид,
который ты имел. Я просто подозревал, что с тобой все хорошо, потому что
ты не был испуган.
— Собака действительно играла со мной так, как говорят?
— Проклятье! Это была не собака.
Четверг, 17 августа 1961 года.
Я рассказал дону Хуану, что я чувствую по поводу моего опыта. С точки
зрения той работы, которую я планировал, это было катастрофическое
событие. Я сказал, что и думать не хочу о повторной встрече с «мескалито».
Я согласился, что все, что произошло, уже произошло, но добавил, что это
не может меня подтолкнуть к тому, чтобы искать новую встречу. Я серьезно
считал, что непригоден для предприятий такого рода.
Пейот создал во мне, как постреакцию, странного рода физическое
неудобство. Это был неопределенный страх или беспокойство, какую-то
меланхолию, качества которой я не мог точно определить. Я ни в коем случае
не находил такое состояние благородным.
Дон Хуан засмеялся и сказал:
— Ты начинаешь учиться.
— Учение такого рода не для меня. Я не создан для него, дон Хуан.
— Ты всегда преувеличиваешь.
— Это не преувеличение.
— Нет, это так. Единственный плохой момент это то, что ты
преувеличиваешь лишь худые стороны.
— Тут нет хороших сторон, насколько это касается меня. Все, что я
знаю, так это то, что это меня пугает.
Я еще немного протестовал, пытаясь разубедить его. Но он, казалось,
был убежден, что мне больше ничего не осталось делать, как учиться.
— Ты не в том порядке думаешь, — сказал он. — мескалито действительно
играл с тобой. Об этом следует подумать. Почему ты не кайфуешь на этом
вместо того, чтобы кайфовать на собственном страхе.
— Разве это было так уж необычно?
— Ты единственный человек, которого я видел играющим с мескалито. Ты
не привык к жизни такого рода. Поэтому знаки прошли мимо тебя. И, однако
же, ты серьезный человек, но твоя серьезность прикреплена к тому, что ты
думаешь, а не к тому, что происходит вне тебя. Ты слишком много кайфуешь
на самом себе. В этом беда. И это делает ужасную усталость.
— Но что еще можно делать, дон Хуан?
— Ищи и смотри на чудеса повсюду вокруг тебя. Ты устаешь от глядения
на самого себя, и эта усталость делает тебя глухим и слепым повсюду ко
всему остальному.
— Ты попал в точку, дон Хуан. Но как мне перемениться?
— Думай о чуде мескалито, играющего с тобой. Не думай ни о чем
другом. Остальное придет к тебе само.
Воскресенье, 20 августа 1961 года.
Прошлой ночью дон Хуан начал проталкивать меня в царство своего
знания. Мы