Имя повисло в воздухе между ними. Оно не прозвучало как удар грома. Оно прозвучало как констатация факта. Простое, неоспоримое, ужасающее в своей простоте.
Мозг Артура отказался это воспринять. Нет. Нет. Это шутка. Проверка. Обман чувств. Его губы шевельнулись, но звука не последовало.
Люцифер наблюдал за его внутренней борьбой с тем же выражением лёгкой, научной заинтересованности, с каким он только что рассматривал мёртвое насекомое.
– Ваше замешательство понятно, – заметил он. – Ваша культура нарисовала вам довольно… эффектный образ. Рога, хвост, вилы. Всё это такое банальное, не находите? Штампы. Я же предпочитаю классику. Простота форм. Элегантность.
Он встал. Его движения были плавными, лишёнными всякой суеты, исполненными странной, хищной грации. Он не был высоким, но казался огромным, доминирующим над всем пространством вокруг.
– Вы задали вопрос, – продолжил он. – И я на него ответил. Прямота – единственная вежливость, которая остаётся в этом месте. Добро пожаловать в Преисподнюю, Артур.
Услышав своё имя из этих уст, Артур отшатнулся, будто от удара током.
– Нет… – это был уже не крик, а стон. Последний жалкий лепет отрицания. – Этого не может быть. Я не… я не могу быть здесь. Это ошибка!
Люцифер вздохнул. Это был усталый, почти человеческий вздох, но в нём сквозила такая бесконечная усталость от одной и той же повторяющейся тысячи лет пластинки, что Артура стало физически плохо.
– «Ошибка», – произнёс он, и в его голосе впервые прозвучала лёгкая, почти незаметная насмешка. – Это самое популярное слово на пороге. Его произносят все. Тигры, считающие себя овечками. Овцы, не подозревавшие, что в них скрывается тигр. Это скучно, Артур. Не уподобляйтесь толпе.
Он сделал шаг вперёд. Артур инстинктивно отступил.
– Со мной… со мной не могло этого случиться! – пытался аргументировать Артур, его разум лихорадочно искал оправдания, лазейки. – Я не святой, но я и не… не монстр! Я обычный человек!