Человек дает себе полный отчет в своих волеизъявлениях, а наклонностей воли зачастую не сознает (однако они снова и снова проявляются в его поступках). Тем не менее, как волеизъявления, так и наклонности не навязываются человеку извне, а являются свойствами его собственной природы. Более того, «наклонность есть источник волеизъявлений»55. Иными словами, что воля воспринимает как приятное и желанное для себя, к тому она и будет в конечном итоге стремиться, и будет отдавать телу соответствующие приказы.
В отношении так называемых волеизъявлений человек управляет своей волей легко. В отношении так называемых наклонностей управление волей происходит чрезвычайно трудно. Почему? Потому что по отношению к внешним предметам у человеческой воли нет заранее сформированного предпочтения: в этом случае человек легко выбирает между любыми альтернативами – например, он может с такой же легкостью поднять руку, с какой и не поднимать ее. Совсем другое дело, когда речь идет об актах воли, направленных на саму волю. Например, когда человек говорит себе: «Перестань любить шашлык и полюби молочные пенки… Перестань любить Машу и полюби Настю… Перестань любить наркотик и полюби трезвость…» и т.п. Здесь уже человек не может управлять своей волей с такой же легкостью, потому что у воли уже есть сформированное предпочтение. Какие-то вещи представляются ей желанными, так как сулят позитивное вознаграждение, то есть счастье, а какие-то – нежеланными, так как грозят негативными последствиями, то есть несчастьем или утратой счастья. Данное разграничение мы находим уже у Августина, который рассуждает о воле в своей знаменитой «Исповеди»: «Душа приказывает телу, и оно тотчас повинуется; душа приказывает себе – и встречает отпор…»56