Трясущимися руками и будучи не совсем в этой реальности, она достала из холодильника молоко и начала делать тесто для блинов. «Монотонная работа меня успокоит, и вкусный завтрак не помешает», – Олеся бодро вручную мешала тесто, боясь разбудить детей шумом миксера. Через час на столе стояла красивая высокая стопка масляных блинчиков-каравайцев.
– Иду на запах! – услышала она голос мужа, и тут же увидела в дверях Сашу, – какая вкуснотища!
– Ты же еще не пробовал, – как могла, игриво, ответила Олеся и поцеловала мужа.
– А я и так помню, что вкусно, – сказал Саша, – а ты, мам, оделась бы что ли… Хотя, мне и так нравится, только дети сейчас уже прибегут.
– Ой! А я и забыла…– вздрогнула Олеся, испугавшись быть пойманной с поличным, – не хотела тебя будить. Давай иди умойся, а я переоденусь и чай налью.
После завтрака Саша решил немного поработать, а Олеся с детьми засобирались в парк.
Отпустив Юлю на детскую площадку, Олеся следовала шаг в шаг за Димой, который сегодня, похоже, решил исходить пешком все окрестности. В течение получаса, а может быть и больше, Олеся рассматривала в траве букашек, собирала шишки в синее пластмассовое ведро, лепила забавные куличики и возила на веревочке грузовик. Наконец, Дима устал и позволил посадить в себя в коляску, где тут же заснул. Олеся заняла пустую лавочку, стоявшую чуть поодаль от остальных, и набрала номер Марины, на душе по-прежнему сгребли кошки.
– Привет, Олесь, что-то голосок у тебя нерадостный.
– Марин, мне так плохо… – голос сорвался, Олеся не удержалась и начала всхлипывать.
– Олеська, что случилось? С детьми что-то, с Сашей, с мамой? – затараторила Марина, всерьез забеспокоившись.
– Нет-нет, с детьми все хорошо, и вообще, все хорошо.
– А голос чего такой убитый тогда?
– Я тут… я тут… с Павлом Ивановичем общалась – Олеся пыталась говорить твердо, но это у нее совсем не получалось.
– …И?
– Он меня не любит.
– Не поняла. Ты вроде и раньше это знала. Сейчас что случилось?
– Марин, я попросила о встрече, он отказал, сославшись на занятость.