Олеся не думала сейчас о Саше, не думала, что поступает плохо. Она не о чем не думала, только ощущала движения его губ и языка, она отдавалась этому поцелую вся целиком и хотела, страстно желала продолжения.
Вдалеке послышался лай собаки, и они тут же отстранились друг от друга как два подростка, боявшихся быть пойманными с поличным. Однако уже через мгновение дружно рассмеялись своему такому детскому испугу. Смех помог им снять накопившееся напряжение, и теперь они оба чувствовали себя более свободно и просто.
Павел прижал к себе Олесю и начал быстро целовать ее шею, плечи, руки… Олеся, более никого не стесняясь, движением руки, требовательно, привлекла его лицо к своему и со всей своей нерастраченной страстью впилась в его влажные и теплые губы. Уже никто и ничто не могло им помешать.
Нет, это был не людус. Не страсть и даже не любовь в ее земном понимании. Это было единение небесных душ, на время забывших о своих ролях и позволив себе на минуту уйти со сцены за кулисы жизни.
Вечер вступал в свои права, а они все еще целовались.
– Милая, что же нам теперь делать?
– Я не знаю, Паш, я не хочу сейчас об этом думать.
– Я хочу тебя.
– Я понимаю…
– Давай встретимся. Только ты и я. И одна… большая кровать.
– Паш… я… я не знаю. Я ведь замужем. Целоваться – это одно, а…а… ну это совсем другое, – Олеся возвращалась в настоящее, в реальность.
– Да, да, прости, я должен быть это предвидеть. Но я так хочу тебя, моя девочка, – он снова прижал ее к себе и начал целовать.
– Мы мучаем друг друга. Я не знаю, как все это закончить, – Олеся плакала.
Он сквозь слезы продолжал целовать ее волосы, шею, глаза и губы.
– Олеся, милая моя, я так и не сказал тебе самое главное: я люблю тебя.
Она плакала у него на плече.
– Я знаю, Паша, знаю. А сейчас мне нужно домой. И тебе тоже, – отрезвляюще произнесла Олеся.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Это еще когда-нибудь повторится?
«Я ничего не знаю. Я замужняя женщина и не готова рисковать своей семьей ради сиюминутного удовольствия. Я должна переболеть, перетерпеть, пережить. И тогда я стану себя уважать. Наверное. Опять. По второму кругу», – думала она.