Дом был не домом, а концепцией успеха, высеченной из итальянского мрамора и кредитного лимита. Воздух здесь не пах пылью и тлением, а стоил денег – ароматизированный системами климат-контроля до состояния стерильной абстракции. В центре кухни-галереи, больше похожей на операционную будущего, стоял Холодильник. Не агрегат. Артефакт. Блестящий монолит американского производства, напичканный сенсорами, экранами и обещанием вечной свежести. Сейчас он молчал, как гробница фараона, внутри которого нагревалось дорогое просекко и увядала руккола с гидропоники.

Хозяин дома, назовем его Артемий Артемьевич (ибо все богатые люди в таких историях должны иметь имя, подчеркивающее их тяжелую ношу обладания), метался по кухне. На нем был халат стоимостью годовой зарплаты его водителя. Его лицо, подтянутое и ухоженное, выдавало лишь одну эмоцию – чистую, неразбавленную панику Обладания перед лицом Утраты Функциональности.

– Он просто… умер! – воскликнул Артемий Артемьевич, указывая на монолит дрожащим пальцем с идеальным маникюром. – Вчера вечером все горело, пикало, показывало погоду в Майами на экране! А сегодня – тишина. Тепло. Катастрофа! Вы должны его воскресить! Вы же… Мастер? – Он посмотрел на Безымянного.

Безымянный стоял у холодильника. Его застиранная куртка, пыльные штаны и древние ботинки выглядели инопланетным артефактом на фоне сияющих поверхностей. Он не смотрел на Артемия Артемьевича. Его взгляд скользил по полированной поверхности дверцы, не отражаясь, будто проникая сквозь. За его спиной, у парадного выхода, покоился его Honda Gyro Canopy. Сквозь огромное панорамное окно на нее падал свет софитов ландшафтного дизайна. Ржавчина на раме тускло поблескивала, как далекая звезда в искаженной реальности.

Безымянный молча достал из мешка с потрепанными инструментами отвертку. Не новую, а старую, всю в зазубринах и пятнах неведомых субстанций. Его движения были медленными, точными, лишенными суеты. Он открутил панель внизу холодильника, обнажив лабиринт трубок, проводов и… толстый слой пыли.