На следующей неделе я снова явился к доктору Гордону, чтобы
еще раз пройти медицинский осмотр. Причину своего визита я ему
не объяснил, но он заметил, что я чем-то обеспокоен. Он тщательно
обследовал меня: взял анализ крови и мочи, сделал флюорографию,
электрокардиограмму, прощупал все полости, словом, предпринял все,
что только мог. Он внимательно осмотрел меня на предмет выявления
поражения мозга, подробно расспросил о двигательных реакциях различных
частей тела, а затем дал направление на ЭЭГ (электроэнцефалограмма
— анализ волновой активности мозга), которая, надо полагать, ничего
необычного не обнаружила. По крайней мере, он не поставил меня
в известность, а я уверен, что будь что-нибудь серьезное, он бы
не стал ничего скрывать.
Д-р Гордон дал мне успокоительного и отправил домой, порекомендовав
сбросить лишний вес, меньше курить и больше отдыхать. На прощание
он сказал, что если со мной что-то не так, то причина этого не
в моем физическом состоянии.
После этого я встретился со своим новым другом д-ром Брэдшоу,
психологом. От него помощи оказалось еще меньше. Услышав мой рассказ,
он не высказал никакого сочувствия, а всего лишь посоветовал повторить
опыт, если у меня это получится. Я сказал ему, что не готов умирать.
— Я не думаю, что это случится, — спокойно заявил д-р Брэдшоу.
— Кое-кто из ребят, занимающихся йогой и всякими этими восточными
штуками, утверждают, что могут делать это по желанию, когда угодно.
— Делать что? — спросил я.
— Ну, выходить из физического тела на какое-то время. Они говорят,
будто могут отправиться таким образом в любое место. Ты тоже должен
попробовать.
Я сказал ему, что все это звучит просто смешно. Невозможно
перемещаться без физического тела.
-Я бы не стал утверждать так категорично, — спокойно возразил
д-р Брэдшоу. — Тебе нужно почитать что-нибудь об индусах. Ты, вообще-то,
изучал философию в колледже?
Я ответил утвердительно, но как ни старался, ничего о такого
рода «путешествиях без тела» припомнить не смог.
— Сдается мне, у вас был не очень толковый профессор философии,
— д-р Брэдшоу закурил сигарету и поглядел мне в глаза. — Смотри
на вещи шире. Попробуй — и получится. Как говорил мой старый профессор
философии: «Если ты слеп на один глаз — поверни голову, если слеп
на оба глаза — открой уши и слушай».
Я спросил, что делать, если ты еще и глух, но ответа не получил.
Ну, конечно, д-ру Брэдшоу легко было рассуждать, ведь все это
происходило со мной, а не с ним. И тем не менее трудно сказать,
что бы я делал без его прагматичного совета и его неповторимого
чувстваюмора. Я в неоплатном долгу передним за эту поддержку.
Вибрации наступали и проходили еще шесть раз, прежде чем я
набрался смелости повторить опыт. После того как мне это удалось,
напряжение спало.
Во время очередных вибраций, когда они достигли своего пика,
я представил себе, что поднимаюсь вверх — и поднялся!
Я плавно взлетел над постелью. Стоило мне захотеть остановиться,
и подъем прекратился — я парил посредине между полом и потолком.
Ощущение было довольно приятное, но я нервничал, опасаясь неожиданно
упасть. Через несколько секунд я мысленно направил себя вниз и
мгновение спустя вновь оказался в постели, при этом все обычные
физические чувства полностью функционировали. С того момента, как
я лег в постель, и до тех пор, когда я встал по окончании вибраций,
никакого перерывав сознании не было. Я пребывал в растерянности.
Что это? Реальность? Галлюцинация? Сон? Я не мог определить момент,
когда кончилось бодрствование и началось сновидение.
В психиатрических больницах содержатся тысячи людей, перед
которыми стоит та же проблема.
Когда я во второй раз попробовал осознанно отделиться от тела,
у меня снова получилось. Я опять поднялся в воздух на высоту потолка.
Однако на этот раз я ощутил потрясающей силы сексуальное влечение
и не мог думать ни о чем, кроме секса. Растерянный и раздраженный
своей неспособностью контролировать этот прилив эмоций, я вернулся
назад в физическое тело.
Лишь спустя еще пять попыток я открыл секрет контроля. Бесспорное
значение сексуальности во всем этом деле столь велико, что подробнее
я опишу его в последующих главах. Поначалу же она была для меня
вызывающим раздражение ментальным препятствием, не дававшим мне
выйти за пределы комнаты, где лежало мое тело.
За неимением иного подходящего термина я стал называть то,
что со мной происходило, Вторым Состоянием,