ней несколько слов. Затем он потребовал от вора дать клятву никогда более не красть. Наконец, он окропил водой вора, сопровождая это действо многими замысловатыми словами и жестами, и в завершение произнес:
– Сгинь, нечистый, дьявольский диб-диб, уйди, откуда пришел, и никогда впредь не приближайся к этому несчастному человеку!
И вор сел – исцеленный.
С того дня и поныне вор ни разу не посягнул на чужое добро. Но и о своем чудесном выздоровлении он никому не рассказывал, ибо, несмотря ни на что, он питал мало симпатий к мудрецу и его идеям. Что касается старухи, обыкновенной сплетницы, она и словом не обмолвилась о глупости Факиха. Она приберегает это для выгодного случая, и, возможно, со временем ей удастся обратить этот инцидент себе на пользу.
Конечно, остается еще Факих… но он-то отнюдь не мечтает о том, чтобы подробности выплыли наружу, так что и он будет держать язык за зубами.
Однако, как водится у людей, каждый из них доверил свою версию случившегося – разумеется, под большим секретом – одному из своих знакомых. Вот потому-то вам и посчастливилось узнать целиком историю о женщине, воре, священнике и ужасном диб-дибе.
ВОР, ЛАВОЧНИК И ЗАКОН
Вор забрался в лавку. Пока он был там, острое шило, оставленное лавочником на полке, попало ему в глаз, и глаза не стало.
Вор подал в суд, заявляя: 'За воровство по закону полагается тюрьма, но за неосмотрительность, повлекшую за собой потерю глаза, предусмотрена выплата значительной компенсации'.
– Он забрался ко мне, чтобы обокрасть меня, – выступил лавочник в свою защиту.
– Этот вопрос будет разбираться на другом заседании, – сказал судья, – к нашему же делу он не может иметь отношения.
– Если вы заберете все мое имущество, моя семья умрет с голоду, пока я буду в тюрьме, – сказал вор. – Это явная несправедливость по отношению к ним.
– В таком случае суд постановляет в качестве компенсации изъять глаз у лавочника.
– Но если вы это сделаете, – сказал лавочник, – я потеряю еще больше, чем вор, и это не будет справедливо. Я ювелир, и потеря глаза лишит меня возможности заниматься этой работой.
– Хорошо, – постановил судья. – Поскольку закон беспристрастен и никто не должен страдать больше, чем ему положено, и поскольку все общество обретает и теряет вместе со своими членами, приведите человека, нуждающегося только в одном глазе, – скажем, лучника, и удалите ему второй глаз.
И приговор был приведен в исполнение.
ПОМОГАЙ ЕГО ДРУЗЬЯМ…
Помогай Его друзьям, независимо от их обличия! Иначе придет день, и ты услышишь: 'Я был в нужде, и ты не помог Мне. Тот, кто помогает Моим друзьям, помогает Мне'.
Ибн аль-Ариф аль-Кадири
(цитируя традицию Пророка Мухаммада)
ПЛАТА И ТРУД
Как-то лошадь повстречала лягушку.
Лошадь сказала:
– Отнеси вместо меня это послание змее, и я отдам тебе всех мух, вьющихся вокруг меня.
Лягушка ответила:
– Плата мне нравится, но не могу сказать, что эта работа мне по силам.
РАСТЕНИЕ
У входа в дом Абдул Кадира Гилани однажды был выставлен горшок с цветком. Тут же была надпись: 'Понюхай и скажи, что это'.
Каждому вошедшему предлагались письменные принадлежности с просьбой написать ответ на эту задачу, если он пожелает.
В конце дня Абдул Кадир подал коробку с ответами одному из учеников. Он сказал: 'Ответившие 'роза' могут остаться, если пожелают, чтобы продолжить обучение. Те же, кто не написал ничего или что-либо еще, кроме 'роза', могут быть свободны'.
Кто-то спросил: 'Разве необходимо прибегать к поверхностным приемам, чтобы оценить пригодность к ученичеству?'
Великий Учитель ответил: 'Мне известны ответы, но я хочу показать всем остальным, что поверхностные проявления обнаруживают внутреннюю природу'. И он передал собравшимся список. В нем содержались имена всех, кто написал 'роза', хотя он и не видел их ответов.
Это иллюстрирует одно из значений фразы: 'Очевидное есть нить к достоверному'. То, что Абдул Кадир видел внутренне, могло быть явлено также и внешне. В этом смысле и на этом основании от учеников ожидается определенного рода поведение.
ПЕРЕДАЧА БАРАКИ
Абдул Кадир созвал в Багдаде всех своих приверженцев и сказал им:
'Я прошу вас никогда не забывать то, что я вам сейчас скажу, иначе вы