Время пришло
Непрерывная связь троицы с Существующим длилась многие тысячи лет. Менялась природа, общества, сознания людей. Новая песнь звучала по земле. Заповеди, соблюдая которые можно стать бессмертным, оказаться среди света. Оставалось только дождаться, когда врата светлого дома откроются.
Военачальники не теряли времени. Дабы воины слушались, они стали строить собственные врата. Божественные, как они говорили. Входившие в них не хотели уходить, и военачальники стали строить арки. Врата открывались, воины сквозь арки шли с войны и на войну.
Время пришло, Огонь открыл глаза. Его хранители тоже пребывали здесь. Не произнося ни слова, они поднялись и приступили к сборам.
Совсем скоро они уже спускались к нижнему лагерю, в котором ждали их защитники. Взгляд трёх сотен бритоголовых молчаливых монахов, веками без оружия защищавших узкие горные тропы от продвижения зла, был прикован к спускающимся наставникам. Лагерь зашевелился, все двинулись за своими предводителями.
Процессия вышла в долину, всюду их провожали восторженные взгляды обывателей. Те же, кто и в былые времена трудились ради помощи Огню, восхваляли Существующего, ибо знали, что время пришло. Избавление близко.
Спустя месяцы процессия достигла пустыни.
– Вижу опасность в дне пути, – произнесла хранительница, взглянув сквозь время.
Два монаха-предводителя, всю дорогу державшиеся за руки, взглянули друг на друга. Им снова нужно было расстаться. Они соприкоснулись лбами и отпустили друг друга. Один из них пошёл в сторону, пока второй смотрел ему вслед.
– Дочери, за мной! – Скомандовал уходящий монах и из процессии отделилось семьдесят монахов. Выстроившись в боевом порядке, они ушли навстречу опасности.
Остальная процессия двинулась дальше.
Спустя месяцы перед безмолвными монахами открылся крупный город в оазисе посреди пустыни. Множество караванов стекалось в него с разных сторон. И лишь один из них был недвижим. Вдалеке на высокой дюне виднелось несколько верблюдов, стоящих рядом друг с другом. Из-за марева они казались миражом для тех, кто шёл в город.
Троица отделилась от процессии и направилась прямиком к миражу. Безмолвные монахи, словно не обращая на это внимания, продолжили идти в город за Идущим по воде Избранным.
Троица поднялась на дюну. Возле верблюдов стоял человек, обмотанный тканями так, что были видны только его глаза.
– Отец, – промолвил он, – я слышал, что вы идёте.
– Время пришло, сын, – ответил хранитель Огня и обнял сына.
Путешественники взобрались на животных и отправились вглубь пустыни.
Некоторое время караван петлял по пустыне, пока не оказался у пещеры, увидеть которую можно только приблизившись к ней. Много жизней дух пустыни использовал это место как перевалочный пункт. Если не знать дорогу, то сюда не прийти, отсюда – не выйти. Округа наполнена зыбучими песками.
Возле пещеры сидел человек, голова которого была полностью накрыта. Услышав, что кто-то идёт, он дёрнулся и снял покрывало, которое защищало его от палящего солнца.
– Кто тут? Сюда нельзя! – Старик прищурился, пытаясь рассмотреть гостей. Глаза ещё не сфокусировались при ярком свете.
– Сынок, у тебя получилось, – услышал старик нежный женский голос.
К нему подошла хранительница. Старик смог разглядеть её лицо, чем-то ему знакомое, но давно забытое. Губы её не шевелились, но старик слышал её.
– Время пришло, и мы пришли встретить нашего Отца, – хранительница погладила голову старика, тот заплакал.
Огонь, спешившись, сразу направился в пещеру. Внутри он увидел беременную Деву, расположившуюся тут со всеми удобствами, которые были здесь возможны. Отошедшие воды на полу, говорили о том, что он пришёл вовремя. Девушка закричала, начались схватки.
Хранитель и дух пустыни принесли воду в корыте, из которого обычно пьют воду животные. Они передали корыто хранительнице и вместе со стариком остались снаружи. Хранительница зашла в пещеру и поставила корыто рядом с рожающей девушкой. Перед тем как начать принимать роды, хранительница взглянула в корыто, чтобы убедиться, что всё пройдёт хорошо.
Всё прошло хорошо. Огонь вместе с хранительницей приняли роды и омыли в воде младенца от крови, которой при родах было больше обычного. Всё проходило очень сосредоточенно и слажено, так что только когда чистый светлый младенец лёг на руки к матери, прозвучало первое слово:
– Спаситель…