Вечный дом
Дева возвращалась от деревьев к шатру. Вестник, пребывая в трауре, перестал собирать смолу, и теперь это приходилось делать ей. Вестник же целыми днями находился у моря, всматриваясь вдаль. Вечерами, правда, он возвращался с большим уловом рыбы.
Дева поставила горшок с застывшей смолой у шатра и прислушалась. Отец запрещал Деве заходить внутрь, хотя она очень хотела помочь страждущим. Дева и снаружи чувствовала, что шатёр наполнился людьми.
Жертва принёс к шатру горшок со свечами и с укоризной взглянул на Деву, ей не стоит здесь задерживаться. Дева подняла пустой горшок и пошла обратно к деревьям, собирать смолу.
Жертва взял горшок со смолой и понёс его к рабочему месту. Здесь он делал свечи, смачивая бечёвку чёрной породой и продевая ту в смолу. Жертва преуспел в создании малой печи с направленным движением воздуха, и теперь делал подсвечники не только из глины, но и из драгоценных металлов. Хорошим топливом служил каменный уголь, найденный копателями при раскопке очередной выгребной ямы.
Производство горшков было налажено. Не только юные воительницы и копатели теперь лепили из глины. Жертва же только ставил изделия на обжиг и обваривал их. Форму горшков стали использовать одну и ту же, чтобы можно было поднимать горячие горшки специально сделанным для этого ухватом.
Отец вышел из шатра и созвал собрание в ближайшем лагере. Начались первые смерти, и теперь требуются добровольцы, чтобы выносить из шатра трупы. Трупы заразны, поэтому добровольцы будут рисковать собственными жизнями. Первым вызвался Эй ты. Носить трупы – это его работа. Ещё несколько человек последовали его примеру.
Эй ты с напарником вошли в шатёр. Внутри пахло жжёными растениями. Местами были расставлены зажжённые свечи и нагретые камни. Везде вокруг лежали больные на простынях. Стоны подчёркивали тяжесть протекающего у них заболевания. По рядам между больными ходили борцы со смертью в полном обмундировании. У одних в руках были глиняные кацеи, дымом из которых они обкуривали страждущих, другие обрабатывали гнойные раны, третьи кормили и поили больных, убирали за ними.
Отец указал на бездыханное тело. Эй ты с напарником подошли к мёртвому и взялись за углы простыни под ним. Подняв труп вместе с простынёй, они понесли его вон из шатра. Вынеся труп за пределы лагеря, носильщики бросили его вместе с простынёй в одну из выгребных ям. Обсыпав труп чёрной породой, Эй ты поджёг его, согласно указаниям отца.
Днём и ночью носильщики теперь дежурили у шатра, ожидая сообщения об умерших. Благодаря свечам, в шатре теперь было светло и днём, и ночью. Создавалось впечатление, что небо над шатром сияло.
Носильщикам было запрещено заниматься чем-либо другим, чтобы не контактировать с другими жителями. Жертва стал носить к шатру не только свечи, но и еду для носильщиков. Приобщившись к рациону копателей, Жертва тоже стал питаться жидким хлебом. Но в отличие от копателей, у Жертвы не было, привычной для них, стойкости к забродившему хлебу. Когда отец увидел шатающегося у шатра пьяного Жертву, он отругал того и запретил кому-либо, напившись жидким хлебом, приближаться к шатру, у которого можно было с лёгкостью подцепить заразу. На следующий день Жертва настолько сожалел о своём поступке, что решил вообще больше не приближаться к шатру.
Чума свирепствовала. Количество больных стремительно росло, и отец решил совершить обход лагерей, чтобы выявить причину роста заболеваемости. Близнец вызвался пойти с ним напарником.
Перед входом в каждый лагерь отец издалека показывал свои ладони и соединял их вместе. Увидев схожее приветствие, отец заходил в лагерь. В целом, почти во всех лагерях картина была схожей: больные при появлении пятен уходили к шатру, те, кто контактировал с ними, находились изолированно от остальных на протяжении нужного срока. Оставалось осмотреть только один лагерь, самый большой – лагерь бывшей знати.
Всюду по дороге за отцом и Близнецом ковылял Жертва. Подсвечников делать больше не требовалось, поэтому из золота и серебра он стал делать столовые приборы. Вылавливать хлеб из горшков руками было негигиенично, поэтому Жертва решил поступить именно так. Следуя за борцами, он нёс полный горшок блестящих приборов, которые раздавал жителям лагерей.
Отец с Близнецом приблизились к лагерю знати и вскинули руки в приветствии. Отклика не последовало. Наоборот, жители лагеря, увидев за борцами калеку с горшком золота, вскочили и побежали к нему. Жертва, поняв, что здесь раздать изделия не получится, бросил горшок на землю и поспешил в свой лагерь подобру-поздорову. Жители, не обращая внимания ни на борцов, ни на калеку, принялись драться за золото. Отец пристыдил драчунов и те, похватав золото, кто сколько смог, разбежались.
Навстречу борцам из лагеря вышел избранник знати. Это был странного вида тип: на голове красовался череп шакала, на шее висело ожерелье из зубов, на пальцах сверкало множество перстней. Избранник спешил на шумиху о золоте, но, увидев, что мародёры уже разбежались, стал изучать борцов и их одеяния. Дело в том, что Близнец для кипячения своих перевязок использовал тот же самый горшок, в котором Жертва хранил своих моллюсков. Перевязки приобрели синий оттенок, и это привлекло внимание избранника. Он захотел выкупить у Близнеца эти повязки, но борец грозно велел не приближаться. Избранник оставил эту затею.
Борцам некуда было деваться, нужно было проследить за соблюдением санитарии. Поэтому отец с сыном вошли в лагерь. Сразу стало понятно, почему местные выбрали избранником странного типа. В лагере никто ничем не занимался, и избраннику не было до этого никакого дела. Заработав себе репутацию кормильца, продавая морскую живность, собранную по дороге, которая и так была для всех бесплатной, он продолжал продавать жителям мясо, за которое и купил себе голоса.
Борцы двигались по лагерю и рассматривали здешних жителей. Никто из них не удосужился построить себе жильё. Сейчас они прятались от солнца в небольших тенях, отбрасываемых крупными камнями. Но ночами им становилось холодно, и тогда они засыпали вместе, прижимаясь друг к другу. Было видно, что предписания отца здесь никто не соблюдает. Заражённых вокруг было так много, что отец даже не стал говорить им идти в шатёр, места там всё равно не хватило бы.
Поначалу, здешние специально стремились попасть в шатёр, считая пребывание в нём привилегией. С любым синяком или незначительной проблемой с кожей они мчались к шатру. Но борцов было не провести, тогда беспокойные стали специально контактировать с заражёнными. До тех пор, пока из шатра не стали выносить трупы. Теперь же здешние больше не хотят в шатёр, но заразу уже не остановить.
Многие нежелающие сообщать о болезни умирали здесь на глазах остальных, которым до этого не было дела. Борцы начали поить умирающих специальным молочком и обрабатывать их язвы пастой. Отцу пришлось объяснять местным, что те должны были сразу сообщать о заразных, теперь же придётся страдать от последствий.
Больные чумой в этом лагере не были единственной проблемой. Встречались больные с пятнами только в области паха и соответствующими выделениями. Отец запрещал таким контактировать со здоровыми людьми, объявлял грязными все поверхности и предметы, на которых оказались выделения. После вечера, то есть после полного высыхания, предметами разрешалось пользоваться вновь. Больным и контактировавшим с больными женщинам было сказано следить за периодическими выделениями, чтобы не заразить никого через них.
Крики привлекли внимание борцов, в группе людей с золотыми украшениями ожидалось пополнение. У беременной шли схватки, и Близнец вызвался принять роды. Отцом нельзя было рисковать, поэтому вызвался сын. У него был опыт принятия родов у животных.
Пока шли роды, отец обратил внимание на схожесть людей в этой группе, все они были пучеглазыми. Даже роженица и отец её ребёнка были похожи. Отец поговорил с ними и выяснил, что все они – родственники, одно семейство. Они размножались таким образом не одно поколение, чтобы оставлять себе привилегии правящей династии. Отцу пришлось объяснять им, что подобные связи порождают отклонения и не следует так делать. Близнец, имея опыт селекции животных, понимал, о чём говорит отец.
Близнец принял роды и отдал роженице новорождённого. В это время снова появился избранник с черепом шакала на голове. Он следил за борцами и теперь нашёл для себя возможность что-нибудь заполучить. Он начал вспоминать традиции о первенцах и о том, что если его не будут приносить в жертву, то нужно хотя бы отнять его крайнюю плоть и взамен убить животное. Отец запретил делать обрезание по крайней мере в течение семи дней, пока не ясно, заражены ли роженица и новорождённый. Что касалось жертвы, то отец разрешил избраннику самому принести барана отпраздновать. А если у него нет такого, то поймать птицу или же и вовсе обойтись хлебом. Лишённый наживы избранник затаил обиду на борцов.
Кто-то из местных позвал лекарей. Группа детей страдала от расстройства пищеварения. Сначала отец только сказал всем ходить по нужде подальше от лагеря и закапывать за собой, но его внимание привлёк один ребёнок, которому было хуже, чем остальным. Вдобавок к общим симптомам, того лихорадило. С сильной отдышкой ребёнок пытался ловить воздух.
Отец спросил, откуда местные берут воду. Ему указали на лужу, оставшуюся после недавних дождей. Местные просто подходили к луже и пили из неё. Отец запретил это делать, вода в луже отравлена. Каждый, кто пил из неё – переносчик, его слюна заразна. Воду можно пить только после кипячения. Отец поднял ребёнка, тому потребуется особый уход.
Только борцы собирались уйти, как вновь появился избранник, но теперь он был не один. С ним была группа беспокойных. Он указал на Близнеца, одежды которого после стирки и принятия родов обрели сиреневый оттенок. Избранник заявил, что Близнец – проявление Существующего и несёт на себе благодать.
Все бросились на Близнеца и начали трогать его, каждый хотел получить часть благодати. Близнец прикрыл собой отступление отца с ребёнком, побежавшего по луже, и сам кое-как протиснулся к воде. Чужие хватки тянули его назад, срывали с него одежды. Близнец вырвался из крепких объятий и свалился в лужу.
Он взглянул в отражение, и его сознание затянулось. На его лице больше не было повязок. На его лице больше не было лица. Только исковерканная физиономия с некоторыми чертами, когда-то принадлежавшими ему. Смех сзади привёл его обратно в чувство. Близнец тряхнул головой и снова взглянул в отражение. Его лицо было на месте, но без повязок. Всё его тело было без повязок.
После слов отца местные побоялись подходить к луже, но успели стянуть с Близнеца все его одежды. Теперь тот был вынужден, прикрывая наготу, ретироваться.
Местные недолго смеялись чужой наготе, их вновь захлестнула битва между собой за разноцветные тряпки. Теперь в бой пошло новое оружие – ядовитая слюна. Все плевали друг другу в лицо, надеясь, что противники ослабят хватку.
Указания отца были нарушены, поэтому трупов становилось всё больше. Запах горящих тел обволакивал долину. Носильщиков у шатра уже не хватало, новых добровольцев не было. Отцу пришлось объявить, что теперь все жители возрастом от тридцати до пятидесяти лет должны приступить к уборке трупов.
Большого успеха такая мобилизация не возымела. Люди боялись прикасаться к изуродованным гнойниками телам. Но и жить среди трупов людям стало страшно, поэтому они стали оставлять на мертвецах обломки золотых и серебряных приборов, которые раздавал Жертва. Находились любители драгоценных металлов, утаскивающие трупы.
Шатёр был переполнен, и борцам приходилось работать с больными на местах их пребывания. Антисептики закончились, борцы советовали больным мочиться на раны или посыпать их золой. Благовония кое-как успокаивали страдания.
Мальчик, которого отец вынес из беспокойного лагеря, пришёл в себя. За ним ухаживали в хижине, в которой до этого лежала Защитница. После тепловых процедур ему стало лучше, но увечий было не избежать. Его конечности атрофировались и искривились как у Жертвы. Взрослые воительницы ставили мальчика девочкам в пример и говорили, чтобы те не пили из лужи, а то козлёночком станут.
После контакта с беспокойными, Близнец больше не мог работать в шатре. Он присоединился к носильщикам, стал ходить по лагерям, собирать и возить тела на тачке, выделенной для этого Жертвой.
Жертва передал Вестнику горшок со свечами. Вестник всё ещё пребывал в трауре, но по просьбе калеки возвращался в лагерь пораньше, чтобы нести за того свечи к шатру. Жертва вернулся к работе с металлами, когда его вновь посетило то же чувство, что и у лагеря беспокойных, когда он бросил горшок.
– Он здесь, – тихо произнёс Камень, смотря в сторону так, словно видит кого-то сквозь повязку на глазах.
Жертва посмотрел туда, по лагерю шёл странный тип с черепом шакала на голове. На его шее висело ожерелье из золотых ложек, на спине – грязные сиреневые тряпки. Он обладал всеми регалиями старых порядков и теперь шёл в шатёр, чтобы заявить, что он здесь главный.
Дева принесла очередную партию смолы и вновь задержалась у шатра, желая заглянуть внутрь. Странный тип ринулся в шатёр, но, словно не замечая девушку, наткнулся прямо на неё. Они оба упали на землю. Дева вскрикнула, она не видела, что сбило её с ног и не позволяет встать.
Вестник бросил свечи и, подбежав к злодею, хорошенько огрел того посохом Силы. Странный тип откатился в сторону, девушка вскочила, отряхиваясь. Из шатра выбежал отец.
– Ты привёл его сюда! – Загремел отец на странного типа. – Никто не смеет касаться Девы! Больше не быть тебе среди нас, убирайся!
Странный тип в страхе дал дёру куда подальше. Во все лагеря долины ему теперь вход закрыт.
Чума не щадила добровольцев. Эй ты уже потерял напарника и теперь работал в паре с Близнецом. Тело Эй ты было покрыто гнойными ранами, как когда-то мерещилось Близнецу. Но Эй ты не терял самообладания и улыбался своим беззубым ртом при любой возможности.
Близнец вёз наполненную тачку к ямам. Эй ты шёл за ним, но сейчас отстал. Близнец довёз тачку к яме, и, тяжело дыша, стал ждать своего напарника. Вдвоём им предстояло вытаскивать из тачки трупы. Близнец присмотрелся к телам. Многие из них сами раньше были добровольцами. Одними из первых.
У одной из ям показалось движение. Близнец крикнул, чтобы, если есть кто живой, выходили и помогли ему разгрузиться. Из-за соседней ямы, переполненной трупами, вышел странный тип с черепом шакала. Его тело было покрыто гнойными язвами, рот был покрыт кровью.
Пока пастухи не сообщали Близнецу о краже овец, тот не задавался вопросом, откуда этот странный тип брал мясо. Теперь стало ясно, на что он выторговал себе ложки и тряпки.
Странный тип подошёл посмотреть на Близнеца. Тело борца уже начало покрываться пятнами, и странный тип засмеялся. Он указал на яму перед Близнецом. Трупы уже не успевали сжигать, и они консервировались в остатках чёрной породы. Это были трупы добровольцев и борцов, копателей и воительниц. Странный тип смеялся, что скоро Близнец станет одним из них. Яма станет его вечным домом.
Странный тип перестал смеяться, его посетила мысль, как вновь заполучить расположение общества. Оставив Близнеца одного, ложечник поспешил в лагерь к шатру.
Близнец хотел узнать, что это вновь задумал злодей. Поэтому борец взялся обеими руками за тачку и опрокинул её. Трупы посыпались в яму.
Эй ты отстал. Он заметил тело, лежащее меж редких деревьев. Эй ты подошёл ближе. Под деревом, на котором застыла смола, лежала девушка. Её тело было покрыто язвами, но она ещё была жива, хотя еле дышала. Эй ты улыбнулся девушке, та улыбнулась в ответ. Улыбка Девы напомнила Эй ты надежду, которая питала его во время подземной жизни.
Эй ты думал найти под деревом мёртвое тело и дотащить его до ямы, но сейчас понял, что сил на это у него уже не хватило бы. Эй ты развернулся и пошёл к яме. Он не может больше нести никого, но донесёт себя.
Эй ты был уже рядом с ямой, когда позади засиял яркий свет. Эй ты сделал ещё несколько шагов, подошёл к краю ямы, в которой лежали его братья, и свалился замертво.
Свет сзади обволакивал.
– Вставай, идём со мной!
Близнец пришёл в лагерь. Странный тип здесь уже наводил панику. Он кричал, что вечный дом, который ждёт всех оказавшихся здесь – это яма. Многие поверили паникёру и побежали к ямам, кто-то начал рыдать и плакать. Перед рассветом всегда темно.
Мощный яркий свет повалил всех на землю. Глаза не видели ничего кроме света, у всех потекли слёзы. Свет напирал с такой силой, что многие стали кричать. Рты раскрывались от восхищения. На коленях оказались все, кроме Камня. Тот сидел, как ни в чём не бывало.
– Я вижу их, – говорил Камень, и все слышали его. – Дева освободилась и теперь забирает всех с собой.
– Моя жена! – Кричал стоящий на четвереньках Вестник, закрывая единственный глаз от яркого света.
– Она тоже с Девой, – говорил Камень, – и мой брат, и борцы, и добровольцы.
– Земля обетованная! – Кричал ослеплённый Жертва.
Дева пыталась забрать всех своих детей. Всех, кого видела, в ком осталось хотя бы чуточку света.
– Нет! – Воскликнул Камень. – Не трогай их!
Тёмная сила прочно держала отчаявшихся, которых было не спасти. Камень видит их, всех их. Только Камень запретил, как свет Девы и всех, кто с ней, вознёсся и исчез.
Люди продолжали плакать, но теперь уже слезами радости. Вестник и Жертва смеялись. Из шатра выбежал радостный отец. У них получилось одолеть смерть.