Первый храм
Отец с сыном стояли у воды в ожидании.
– Все мы – глаза его. Но ты – его уши, сын мой. – Произнёс отец. – Ты услышишь, когда придёт время. Отец никогда не обрекает на непосильный труд, мы сами выбираем свой путь.
Дух пустыни был рад услышать добрые слова от своего отца и теперь немного сожалел, что не осмелился заговорить с ним ранее. Долго они вдвоём шли сюда.
Издалека по водной глади к ним приближались гости. Вода разомкнулась. Силуэты подошли достаточно близко, чтобы отец с сыном смогли рассмотреть их предводителя – высокого мужчину с посохом в руке.
– Отец, – поприветствовал хранителя высокий мужчина, когда вышел на берег.
– Младший, – поприветствовал отец одноглазого великана.
За Младшим Вестником шли братья-копатели, Дева вела верблюда с Защитницей. С каждым днём предводительнице воительниц становилось всё хуже, она уже не могла идти самостоятельно. Отец осмотрел место укуса и решил, что нужно скорее спешить в лагерь. Он повёл всех в зелёную долину.
Дух пустыни остался на берегу наблюдать за беженцами. Он видел, что страх тоже перешёл море вместе с ними. Выходящие из воды горожане с облегчением падали на землю, целовали песок.
Брод продолжал мельчать. Утекающая в стороны вода открывала для беженцев новый мир. Земля была усеяна морской живностью, о существовании которой горожане и не догадывались. Собирая моллюсков, жители спорили об их происхождении. Большинство горожан считало, что те свалились на них с неба.
Дух пустыни не делал беженцам замечаний, пока те, свернув за Вестником, шли по мокрому песку. Во время прилива вода скроет следы.
В конце процессии тащилась тачка Жертвы в окружении отряда воительниц, прикрывающих отступление. Ослы упрямились идти в воду и дождались, пока откроется достаточно широкий проход. Резкими взмахами копий воительницы пронизывали ракообразных, которые пятились с открывшегося дна обратно в воду. Жертва свис с тачки и собирал моллюсков. Он настолько объелся ими, что его борода стала синей, над чем не упустили возможности посмеяться девочки, ехавшие с ним.
С побережья беженцы свернули в горы и поднимались, пока не достигли зелёной долины. Посреди неё возвышался огромный шатёр. Перед шатром выстроились борцы, полностью покрытые тканями. Языки жителей пустыни и горцев были схожи друг с другом, и борцы переговаривались общими словами. Для беженцев же оба языка были неизвестны, и борцы казались им некими инопланетными существами, к которым их привёл Идущий по воде.
Вестник представил своего отца беженцам. Беспокойные из них начали сбегаться к новому кумиру, протягивая ладони, чтобы коснуться его, получить часть его силы.
Отец вскинул руки и приказал всем стоять там, где стоят. Он соединил ладони перед собой. Борцы сделали также. Отец сжал свои ладони и вскинул их вверх, чтобы все могли видеть, как нужно делать. Беженцы стали повторять новое приветствие. Отец опустил руки, обхватив свои предплечья.
Вестник стал переводить значения и слова отца. Каждый должен держать руки при себе и не касаться других. Многие беженцы сочли хранителя Существующим, Отцом всего. Поэтому Вестнику пришлось объясняться, что хранитель – не Отец всего, но отец его и всем народам.
Близнец всматривался в отца и одноглазого мужчину, которого тот называл Младшим. Возраст отца не сильно отличался от возраста Вестника, поэтому Близнец и борцы сочли их братьями, старшим и младшим.
Из беженцев стали выделяться самые беспокойные – недавно бывшая при деспоте знать. Заглядывая в шатёр, они высматривали статуэтки. Таких там не оказалось, а по старым порядкам дом без идола – пустой. Беспокойные начали спорить друг с другом, кто из них первым принёс к шатру статуэтки и чей теперь это дом.
Вестнику пришлось трубить в рог, чтобы отвлечь беспокойных от распрей. Никто не должен заходить в шатёр кроме борцов, отца и тех, кому он скажет!
Всё внимание было сейчас приковано к Вестнику, и он переводил слова отца:
– Смерть среди нас! Каждый, на чьём теле несмываемые пятна, должен явиться к шатру. Такой человек – неприкасаемый. Каждый, кто дотрагивался до него или его вещей, должен изолироваться и не касаться других людей в течение семи дней. Каждый дотронувшийся должен сообщать о своём статусе остальным. Если через семь дней пятна не появляются, то дотронувшийся объявляется чистым и вновь может контактировать с другими. Вещи неприкасаемых считаются грязными семь дней. Вы не знали этого раньше, и за это с вас спроса не будет. Теперь же знаете, и каждый, кто намеренно не будет следовать указаниям, кто будет заражать других – тот причинит вред, совершит убийство!
Неподалёку стал слышен лай собак на хрюкающих свиней, и Вестник добавил:
– Животных всегда считайте грязными и не прикасайтесь к ним! Они не понимают, кто заражён и могут коснуться каждого.
Борцам требовались любые материалы, которые могут пригодиться в их борьбе со смертью. Вестник объявил беженцам, что всем следует отдать своё золото и серебро на общее дело. Обеспокоенные богачи стали сетовать на то, что у некоторых из них много драгоценностей, а у большинства беженцев золота нет вообще. В таком виде сбор налогов казался им несправедливым.
Вестник был непреклонен. Каждый, кто заработал на рабах во время режима деспота, не должен даже думать о несправедливостях в свой адрес. Все металлы должны быть сложены в тачку незнакомому калеке.
Никто не решался первым расстаться со своим золотом. Вперёд вышла Дева, обладательница красивого золотого ожерелья, гарантировавшего наследство деспота по старым традициям. Она без колебаний сняла своё ожерелье и положила его в тачку Жертвы. Другие беженцы стали следовать её примеру. Помогала им расставаться с золотом и синяя борода незнакомца, которая напоминала им легенды о синем цвете Существующего.
Некоторые богачи всё-таки отказывались расставаться со всем золотом. Они активно глотали и засовывали в себя ювелирные изделия, особенно небольшие кольца. От крупных изделий, наподобие золотых статуэток, им всё же пришлось отказаться.
Беспокойные сетовали на то, что они теряют свои знаки отличия от рабов. На что Вестник напомнил им, что все беженцы свободны, и никто не имеет права обладать другим человеком.
Беспокойные настаивали на том, что без разделения общества на обладателей золота и обладателей шрамов станет непонятно, кто руководит проектами, а кто их выполняет. На это у Вестника тоже был готов ответ. Каждое общество, группа, семья сами могут выбрать себе лидеров, которые будут принимать общие решения и регулировать споры. Что же касалось работы над проектами, то теперь исполнителям следовало платить за труд.
Беспокойные возмущались, чем же теперь платить, коли богатые расстались с золотом, а у рабов его и не было. Вестник отвечал, что не всё ценно то, что блестит. А у кого по понятным причинам сейчас ничего не было, тот может просить о помощи в долг, который потом закроет в большем объёме, если задержится с выплатой.
Когда сбор был закончен, Жертва взялся за тачку и потянул её за собой в сторону выработки чёрной породы. Здесь в тени прятались бригады копателей. Они уже не были бледными, за время путешествия их кожа обгорела на солнце.
Жертва устроился рядом с братьями-копателями. Место здесь было богато камнями и чёрными породами, которые Жертва планировал использовать в своём ремесле. Эй ты и Жертва представились друг другу. Слепой юноша молчал, пока Жертва не объяснил тому, что имя – это первое, что тот услышал, когда к нему обращались.
– Камень, в углу стоящий, – назвал своё имя юноша с завязанными глазами.
Жертва расспрашивал братьев об их жизни под землёй, пока сам работал с серебром. Камень рассказывал о земле, о том, что кроется в ней, о пожирании. Многие не смогли пережить страдания в копях. Камень рассказывал о судьбах сдавшихся, и упоминал нечто, желающее их заполучить. От страшных историй у Жертвы шли мурашки по коже. Он не понимал всего, о чём говорил юноша, но не сомневался в правдивости его слов.
Жертва отвлёкся, долото скользнуло и пробило дно чаши. Жертва выругался на себя. Довольно долго он мастерил серебряную чашу, теперь с разбитым дном она для кипячения не сгодится. Времени на новое такое же потребуется много, а котлов борцам нужно немало.
Жертва попросил помощи копателей. Он всю жизнь работал с почвой и неплохо разбирается в ней. Ему нужна глина. Он даже подозревает, где её здесь найти. Но сам он медленно передвигается, и на раскопки у него одного уйдёт слишком много времени.
Эй ты вызвался помочь. Копать – это его работа. Эй ты собрал свою бригаду, и они вместе пошли за калекой на поиски глины.
Воительницы расположились неподалёку от копателей. Рядом с выработкой уже стояло несколько небольших домиков, и отец сказал, что эти хижины выделены воительницам. Сюда же пришло некоторое количество бывших рабов. Недолго думая, они приступили к знакомому делу – строительству новых домов.
Вестник расстелил в хижине львиную шкуру и помог Защитнице спуститься с верблюда. Она уже не могла стоять, тогда он взял её на руки и занёс в хижину. Уложив жену, Вестник позвал отца. Защитница была сама не своя, её тело горело, сознание пребывало в бреду.
Отец принёс с собой корзину, на крышке которой лежал тяжёлый камень. Не заходя в хижину, он поставил рядом с собой чашу и сел на корточки у корзины. Отложив камень с крышки, отец открыл корзину, и оттуда взвилась змеиная голова. Окружающие испугались, змея шипела, её шея раздулась. Отец развёл руки в стороны и стал щёлкать пальцами одной руки, привлекая внимание змеи. Другую руку отец занёс за голову змеи и резким движением схватил её.
Отец взял чашу свободной рукой и встал. Тело змеи извивалось. Отец сжал голову змеи так, что её пасть вывернулась наизнанку. Он зацепил змеиные клыки к краю чаши и из них потёк яркого цвета яд. Нацедив достаточно, отец положил уставшую змею обратно в корзину и закрыл крышкой с камнем. Достав бурдюк, отец наполнил водой чашу с ядом и протянул её Вестнику.
Вестник раздвинул входные шторы хижины и вошёл внутрь. Несколько воительниц молча сидели у входа, Дева сидела рядом с Защитницей, протирая её лоб от пота. Когда снаружи засветил яркий свет и послышался шум, Защитнице стало хуже. На неё вновь нахлынула волна судорог. Мышцы рук и ног сократились так сильно, что всё тело изогнулось, словно лук с натянутой тетивой.
Вестник склонился над женой и поднёс ей чашу. При виде воды Защитницу схватило ещё сильнее. Сквозь зубы сочилась пена, вырывались стоны от боли. Вестник приказал воительницам крепко держать предводительницу, пока он поит её лекарством. Вестник влил в Защитницу водный раствор змеиного яда и отступил назад. Дева приложила ладонь к горячему лбу воительницы, та успокоилась. Судороги ушли.
Копатели удивлялись реакции Жертвы. Тот радовался как маленький, когда по его наводке копатели нашли залежи глины, которую они сами, добытчики золота, не считали такой уж полезной.
Жертва опрокинул в лагере тачку с золотом и пригнал её сюда, чтобы наполнить глиной. Жертва хвалил копателей, качеству глины тоже был очень рад.
Когда Жертва укатил полную глиной тачку в лагерь, копатели остались здесь. Они знали, что для опорожнения нужно место подальше от лагеря. Поэтому они продолжили копать выгребные ямы.
Жертва пригнал глину в лагерь, стал размачивать её и лепить горшки. На сушку не было времени, и Жертва стал обжигать горшки на костре. Получались красивые изделия с чёрным обрамлением. Но этого было недостаточно для удержания влаги, тогда Жертва стал опускать горшки в воду и потом снова обжигать их. Так горшки стали меньше пропускать воду.
Этого было всё равно недостаточно, тогда Жертва обратился к пастухам. Отец запретил старым горцам работать в шатре, поэтому они пасли овец вдалеке от лагеря. Жертва доковылял до них и попросил наполнить горшок молоком. Старцы не отказали калеке, и тот радостный поковылял в лагерь, стараясь не разлить молоко по дороге.
Обварив новый горшок в молоке, Жертва, наконец, достиг нужного результата. Полученный горшок подошёл для кипячения, Жертва сварил в нём оставшихся с дороги моллюсков, которых сырыми он уже не рискнул бы съесть. Горшок хорошо удержал воду и не раскололся.
Жертва продолжил лепить горшки по новой технологии. Это привлекло внимание детей, те стали повторять за ним. Правда, горшочки у них получались маленькие, не совсем пригодные для кипячения чего-либо в них.
Вестник навестил Жертву. Он собрал белой смолы и ему требовались ёмкости для неё. Не ходя далеко, Жертва предложил ему маленькие горшочки, сделанные детьми, которые хорошо для этого подошли.
Прошёл дождь. Беженцы так давно изнывали от жары и засухи, что были рады оказаться под дождём, даже без крыши над головой.
Вся долина усеялась небольшими лагерями, между которыми ходил дух пустыни. Он раздавал всем хлеб, который привёз с собой. Многие беженцы удивлялись его щедрости, он ничего не брал и не просил взамен. Раздав хлеб, дух пустыни собрал своих вьючных животных и с ними в одиночку покинул долину. Его вновь ждала пустыня.
Копатели менялись бригадами, работая над выгребными ямами. Отдыхающие толпились у Камня, который выделял им пропитание. Обычный хлеб они есть не могли, многим нечем было его жевать, да и животы привыкли иначе. Рядом с Камнем стояли горшки, в которых копатели вымачивали хлеб. Размякший хлеб они уже с удовольствием обсасывали и жевали.
Теперь Жертва не совсем разделял радость копателей. После дождя Эй ты насобирал целую кучу дождевых червей и очень был этому рад. Копатели были не прочь полакомиться червями. Жертве было интересно проводить время с копателями. Он угощал их моллюсками и жареными акридами в обмен на мокрый хлеб и червей.
Куча золота и серебра всё ещё лежала без дела, и это стало привлекать разного рода проходимцев. Многие говорили, что они случайно оставили в куче одну важную вещь и теперь хотели получить её обратно. У Камня очень хорошо получалось определять, кто из них врёт, а кто говорит правду. Лжецы обвиняли юношу в слепоте, хотя сами не видели, что творят. Жертва не особо отличался манерами, поэтому посылал всех проходимцев куда подальше. Несмотря на слабые ноги, широкоплечий ремесленник с молотом казался устрашающим, хотя его борода была уже не такой синей.
Жертве надоело внимание к куче драгоценностей, и он стал думать, как бы их использовать. В первую очередь надо было применить серебряную чашу с пробитым дном, и Жертва придумал как. Он сделал специальную пробку и заткнул ей отверстие. Если нажимать на эту пробку снизу, то она, приподнимаясь, открывала путь для вытекания воды из чаши. Полученный умывальник Жертва разместил у шатра, чтобы борцам, выходящим со смены, было удобнее умываться.
Близнец вышел из шатра, взял горшок с кипячёной водой и вылил её в умывальник. Сняв головной убор, перевязки и маску, он бросил их в пустой горшок. Набрав немного воды и умывшись, Близнец заметил странность: вода в его ладонях была синей. Он посмотрел в сторону Жертвы и копателей, те занимались своими делами.
Близнец заглянул в умывальник, вода в нём тоже была синей. Близнец присмотрелся ещё глубже. Отражение в чаше стало затягивать его сознание. В нём он видел копателя Эй ты, но не такого как только что. В отражении тело копателя было изуродовано гнилью. Близнец помотал головой и пришёл в себя. Он вновь глянул в сторону, Эй ты как обычно сидел с остальными.
Другие борцы, выходящие со смены из шатра, стали дивиться воде в умывальнике. Все знали, что синий – цвет Существующего. Это святая вода, решили борцы, и по очереди умылись ею.
Состояние Защитницы улучшилось. Судороги прекратились, она перестала стонать. Радостный Вестник нарвал душистых трав и их стеблем обмотал куски мяса птиц, пойманных воительницами. Поджаренное на деревянных палках мясо издавало такой запах, что все в лагере мельком посматривали на приготовление блюда. Листья Вестник растолок в чаше и залил родниковой водой.
Готовое мясо с освежающим напитком Вестник занёс в хижину своей любимой. Но ей почему-то не захотелось его стряпни. Вместо этого её привлекали какие-то совсем несъедобные вещи. Вестник пытался выяснить у любимой, что же не так, но та не отвечала. Отвисшая вместо этого челюсть показала – болезнь никуда не ушла. Некоторое время казалось, что ей лучше, но сознания словно уже и не было. Недолго она пробыла в таком состоянии, прежде чем тело окончательно обмякло. Она умерла.
Многие пришли проститься с Защитницей. Все воительницы, все копатели. Отец произнёс короткую речь, когда убитый горем Вестник положил тело своей Защитницы на плот и оттолкнул его от берега в залив. Копатели запели свою песню, которая звучала ночами в их заточении. Они были благодарны Защитнице и её дочерям за своё спасение.
Воительницы решили не уходить. Их мать ещё в сознании говорила им помогать Вестнику. Теперь воительницы ожидали указаний Мужа Защитницы, как они его называли.
Плот находился уже далеко на горизонте, когда над ним стали кружить птицы. Они кормили Защитницу всю дорогу, теперь она покормит их.